— Веди, веди нас светлый вестник. Веди за собой.
Птица промолчала, но захлопала крыльями и полетела вперед у земли, на самом деле указывая измученным людям дорогу. А они со слепой верой следовали за крылатым провожатым.
Глава третья
Первая стычка с новым врагом
Других спас от гибели мой яростный крик, вылетевший из моей груди в тот миг, когда я почувствовал много столь яркой жизненной силы впереди, большой редкой дугой вставшей у нас на пути. Мы будто бы заходили в широкую горловину горшка слепленного из чужой энергии.
Но заметил я слишком поздно, чересчур глубоко задумавшись и слишком уже положившись на ушедших вперед разведчиков — они миновали это место и не подняли тревогу.
И понятно почему — едва я закричал, как в нескольких местах откинулись целые участки гнилого растительного ковра, приподнялись фигуры врагов. Защелкали арбалеты, меня четырежды ударило в грудь и один раз в шлем. Выругался Литас, падая на землю и держась за левый бок. Ревущий как медведь Рикар вломился в кустарник с топором наперевес, за ним следом мчался Тикса вооруженный точно так же и успевший метнуть в одного из стрелков взрывающийся гномий камень. Бухнуло. Раздался наполненный болью крик.
Я метнулся туда же, к арбалетчикам, что сделали такую глупую ошибку — выбрали целью меня, безошибочно поняв, что я лидер, но самонадеянно решивших, что сумеют пробить доспехи ниргалов. Пусть и непростыми арбалетными болтами из непростого оружия — слишком уж сильно ударили они меня в грудь и целехонькими отскочили в стороны. Вот только помимо собственной толщины доспехи мною «укреплены» магическим даром. Я лишь замешкался, чуть пошатнулся, а затем бросился убивать.
Это не шурды. Это люди. В странной лохматой одежде практически неразличимой в лесу, сливающейся с палой листвой и ветвями. Позади кто-то кричал — кто-то из моих людей или гномов. Ранение. Возможно смертельное. Это прибавило мне прыти. Первого врага я буквально смял своим весом, вбил его хрустнувшей спиной в сучковатый древесный ствол, не обращая внимания на заскрежетавший по моим доспехам короткий клинок. Вытаращенные глаза, перекошенный рот, судорожно дергающее тело, быстро замершее и упавшее, когда я прыгнул в сторону.
Рядом пронеслась волна плотного воздуха, меня зацепило самым краешком, но в шаге от меня выворотило с корнями весь кустарник — одной и широкой семишаговой полосой, взлетели комья грязи, хрустнули упавшие молодые деревца, затрещали толстые стволы и начали заваливаться. Двое Медерубов стояли на пути снесенного ветром участка леса, и они исчезли с моих глаз в мгновение ока. Пропали в бесформенной куче из грязи и древесины появившейся у основания небольшого бугра.
Я тяжело крутнулся, прокричав яростно и громко:
— Маг! Маг! Маг!
Где ты?!
З-занг! З-занг!
Что это?!
По мне ударил идущий под очень пологим углом град из звонкого металла — я слепо отмахнулся от простучавших по груди и шлему градин, зацепил одну, бросил короткий взгляд. Игла. Очень большая толстая игла из закаленного железа, остро наточенная с обеих сторон. В меня ударило несколько десятков страшных снарядов. Раздались вопли боли, один человек и три гнома крутились в гротескной пляске боли, пытаясь вырвать из тел канувшие в плоть железные иглы. Кто держался за шею окровавленными пальцами, кто за ногу и руку. Укрепленные мною доспехи легко выдержат подобный удар, но есть и неприкрытые броней части тела, крайне уязвимые для подобных мелких орудий смерти.
Я ринулся вперед, на каждом третьем прыжке отклоняясь чуть в сторону, слепо мчась по большому кругу, обходя все место схватки, оставив остальных врагов на своих воинов. Маг не будет в самой гуще битвы, он должен стоять поодаль, но при этом так, чтобы видеть все как на ладони. Рядом должна быть лошадь — слишком густой был железный град, столь много игл один человек не унесет, ему не по плечу эта тяжкая ноша, если он не такой как я.
Р-рах!
От дикой силы удара я захрипел, перед глазами замелькало небо и верхушки деревьев, от боли в правом плече отнялась рука, звякнул выпавший из омертвевшей ладони меч. Я рухнул как гнилая колода, замерев в глубокой луже, погрузившись в жидкую грязь боком, утопив шлем больше чем наполовину. Сквозь смотровую щель медленно затекала холодная грязная вода, сквозь другую щель я видел упавшее рядом бревно — толщиной с бедро мужчины, длиной в несколько локтей, щерящееся щепастым концом. Именно оно прилетело с небес будто карающая птица и ударила меня в плечо, снеся с ноги и отбросив вниз по склону. Это смертельный удар, сравнимый по силе с ударом палицы великана.