На входе охраны не было, вот только едва видимые синие линии пробегали по арке, распространяясь едва видимыми всполохами дальше по стенам, полностью окружая, таким образом здание. Это точно было заклинание и, скорее всего, именно оно защищало дом от внезапного вторжения.
Я выходил из комнаты последним и успел услышать перед тем, как Марико закрыла дверь, как Кэтсеро резко бросил Мидори.
— Я правильно понял, вы хотите перевести девушку к куртизанкам? — ответ Мидори я не расслышал. — Очень хорошо, тогда пришлите ее ко мне завтра, боюсь, что сегодня я не смогу оценить девчонку по достоинству.
Не приходилось даже гадать, что сама Марико тоже все прекрасно понимала, даже, если до нее донеслись лишь обрывки финального диалога.
Все мы устали, сказывалось и моральное переутомление. Молча дошли до маленьких домиков, с одной комнатой и крошечным санузлом. Мой домик располагался дальше всех. Когда мы с Марико уже подходили к нему, предварительно оставив остальных в их конурах, я остановился перед входом.
— Я не очень понял, за что она тебя так? — Марико вздрогнула и начала пристально изучать мое лицо.
— Ей так удобнее. Она обязана предоставить девушку господину, раз он сумел пройти сюда, значит, имеет определенные права. И она заметила, как он на меня смотрит. Да и так уж получилось, что Мидори-сан с самого начала невзлюбила меня. Таким образом, она решила сразу две проблемы, не жертвуя никем другим и избавляясь от меня.
— Сколько тебе лет?
— Восемнадцать, господин, — она продолжала смотреть на меня, а почтительность в обращении, скорее всего, была просто автоматическая. Вряд ли я считаюсь все же кем-то, кто выше Марико по положению.
— Да какой я тебе господин, — я махнул рукой, чтобы скрыть раздражение. — Я и себе-то никакой не господин, но Кэтсеро… Думаю, что это не самый худший вариант, во всяком случае, он ни разу не показал, что склонен к бессмысленной жестокости. — Было противно так думать, но у девушки действительно не было выбора. Ее в любом случае под кого-нибудь подложат. Это у гейши был бы шанс избежать этого, а у куртизанки такого шанса нет и в помине, это ее предназначение — ублажать мужчин.
Раздражение от невозможности хоть что-то изменить буквально захлестнуло меня, и я, не глядя больше на эту куколку, вошел в предназначенную мне конуру.
Это была реально конура — почти все пространство занимал брошенный прямо на пол матрас с одной тощей подушкой. Никакого намека на одеяла не было. Правильно, много чести, может, еще антимоскитную защиту для безродного мяса, предназначенного на убой, поставить? А харя не треснет?
Сняв куртку и швырнув ее на пол, я снял с пояса меч и положил его аккуратно на матрас, чтобы оружие было под рукой. И только после этого растянулся на спине, заложив руки за голову, тупо разглядывая потолок, на котором свет луны, заглядывающей через окно, оставлял изломанные тени.
Меня сейчас волновал только один вопрос: что с нами будет дальше? Я совершенно не горю желанием воевать за какого-то урода, чтобы он в итоге стал сёгуном. Это плохо не только лично для меня, но и для Российской империи, но я никак не могу повлиять на ход событий, который начал набирать обороты с какой-то фантастической скоростью.
Единственное, что оставалось важным — найти решение в обхождении защиты, узнать общие правила производства телепортов, и свалить отсюда как можно дальше, не только с острова, но и вообще из Японии.
Вытащив одну руку из-под головы, я дотронулся до шеи. Вот здесь, где под пальцами бьется сонная артерия, находятся центры контроля за перемещениями. Но мне нужно зеркало, чтобы как следует все рассмотреть. В отличие от ночлежки, в которой мы были помещены ранее, такой роскоши здесь не было. В мелочах отображается истинное отношение к человеку. И никаких даже видимых мелочей не было здесь и в помине.
Нужно найти добровольца, можно и недобровольного, чтобы все-таки на нем испытания проводить. Есть, правда, еще один способ, но я сомневаюсь, что Кэтсеро поможет нам избавиться о этого украшения, даже, если мы его на куски резать начнем.
А ведь еще существует Четвертый, который постоянно крутится рядом с нами, но как бы сам по себе. Боюсь, что он в итоге сделает какую-нибудь гадость. Подслушает что-нибудь, не предназначающееся для посторонних ушей, например, а потом сдаст с потрохами.