Арэту пока толком ничего выдать не мог. Его ждал этап далеко не самой приятной инициации, когда несколько коновалов будут его дар щипцами из него вытаскивать в специальной комнате под действием красного кристалла, который никто из нас раньше, к счастью, не видел, а только слышал. Ну за десяток лет мой вынужденный напарник будет первым – есть чем гордится, но только не Михо. Четвертый был ничем не примечателен, просто очередной огневик, вдобавок не такой уж и сильный, а Кэтсу очень нестабилен, несмотря на свой, немыслимых размеров, потенциал. И эти бездарности, почему-то отвечала за случившееся вся наша четверка, а не только я и Кэтсу, смогли отправить к духам трех выпускников. Есть где за голову хвататься.
– Вы знаете каковы истоки у этого яда? – вкрадчиво спросил лекарь.
– Нет, мне все равно, какая одержимая ёкаем тварь первой его изготовила, – раздраженно ответил Михо.
– А вот, если бы вам, Михо-сан, было бы не все равно, то вы бы знали, что впервые этот яд был разработан в храме нечестивцев Амиды Тонга, этого насквозь лживого самозваного Будды. Их женщины пропитывали этой смертоносной основой лезвия своих заколок, а затем шли к жертве, за которую была заплачена немалая сумма, и соблазняли несчастного. Яд активировался во время секса. И к нему невозможно было найти противоядия, после подобной активации. Но кончина его всегда была невероятна чувственной и прекрасной. Разве можно мечтать о чем-то более совершенном, чем смерть в объятьях очень красивой и умелой куртизанки? Поговаривали, что подобную смерть заказывали родственники для тяжело больных членов клана, чтобы скрасить их последние минуты, сотканные из страданий.
– Я не совсем понимаю…
– Ах, Михо-сан, ну включите уже мозг! Или у самураев он отбит постоянными тренировками? Рядом с этим парнем находилась гейша, и в момент попадания сюрикена в плоть она применила заклятье из своего арсенала. Ненамеренно, разумеется, девушка активировала яд самым древним и надежным способом. Вот причина того, что мы ничего не можем сделать, чтобы обернуть действие яда вспять. Тем более, я конечно не хочу омрачать и без того не слишком оптимистичную ситуацию, но сам факт его активации случайным заклинанием магии гейши, даже не направленным конкретно на носитель яда, наводит на далеко не радужные мысли об его некоторой модификации. Хорошо еще, что замедлить его действие удалось.
– То есть вы хотите сказать, что сейчас, когда обучение в школе стало смешанным, в ее стенах появляется оружие, которое может быть активировано случайным образом? – я поднялся на локтях, прислушиваясь, а вот это уже довольно интересный вопрос.
– Можете считать, как вам угодно, это не моя головная боль. Мне необходимо разработать стратегию для лечения Оши Ёси и подобных ему, если вдруг такие случаи начнут повторяться, – ровным голосом сообщил лекарь, перекладывая свои догадки на без того больную голову.
– Хорошо. Но, я все же не понимаю, вы предлагаете привести сюда одну из девушек и заставить ее применять магию, в то время, как вы будете вводить противоядие? – я не видел Михо, но даже по интонациям было слышно, что он нахмурился.
– Не все так просто, – ответил лекарь и замолчал. – Если бы дело было только в этом, но нет, тут что-то другое. Как мы уже выяснили опытным путем, на яд влияет еще и дар самого Ёси. Почему так произошло, известно, наверное, одним Богам, но это так. К тому же, я уже пробовал предложенный вами способ и да, именно благодаря этому мы смогли замедлить, а потом и вовсе почти остановить распространение яда, но на этом все. Да и несмотря на все приложенные усилия, у меня есть опасение, что скоро эта задержка закончится.
– Акайо-сан, вы можете сказать конкретно, что нужно сделать?
– Я хочу попробовать обратить ритуал активации. Нужна одаренная куртизанка. Нужна заколка, смоченная противоядием, и умение этой заколкой пользоваться во время секса. Активация противоядия такая же, как и активация самого яда этими древними париями, убившими столько достойных мужчин во имя своего самоназванного бога.
– Это очень смелая теория, Акайо-сан, – после продолжительного молчания, наконец, произнес Михо. – Я даже не представляю, сколько вы выпили, прежде, чем она пришла в вашу чересчур умную голову!
– Я не пью, – с достоинством ответил лекарь. – И потом, мое дело предложить, к тому же, я сам не уверен, что это сработает как надо. Но во всяком случае, эксперимент будет замечательный. Так еще никто никогда не делал. И представьте, если моя теория сработает? Вы получите назад своего парня. Парень и девушка, кроме всего прочего, получат удовольствие, особенно девушка, потому что в этом случае ведущая роль, как ни крути, должна быть у нее, я же получу славу и кучу преференций. Все в выигрыше. Вы же ведете себя как западный монах, который дал обет воздержания. Не будьте ханжой, Михо-сан. Вспомните, что вы японец, в конце концов.
– Я поговорю с Мидори-сан, – наконец, процедил Михо. – Если она сможет подобрать подходящую девушку, то мы вернемся к вашим бредням.
Их голоса затихли, я же повалился на кровать. Это была обычная, привычная мне высокая койка, а не брошенный на пол матрас. Ничего себе план лечения. Нет, я не против, особенно, если уважаемый Акайо-сан не будет подглядывать. Или сделает все так, чтобы я об этом его невинном увлечении даже не догадывался.
Только вот я сомневаюсь, что в кратчайшие сроки, они смогут найти опытную девушку, владеющую определенного вида штучками в постели, к тому же одаренную и умеющую пользоваться своей магией. Не Мидори-сан же будет проводить мастер-класс. Хотя, кто знает, как оттачивают свое мастерство куртизанки на женской половине острова и почему никто никогда не видел мужчину, вышедшее с него. Может, просто оставалось от него не так уж и много, и просто нечему было выходить.
Даже думать о том, как именно меня собрались лечить, было жарковато, поэтому я взял с прикроватной тумбочки небольшой монитор, чтобы посмотреть новости из дома. Мне разрешалось это делать без ограничений, но меня все равно хватало ненадолго – очень быстро начинали болеть глаза, а паутина на руке и груди наливалась чернотой, и становилось тяжело дышать. Это, если не брать в расчет невероятную боль, которая начинала меня терзать, стоило всего лишь проигнорировать первые симптомы.
Включив монитор, я активировал режим наушников и принялся листать новостные ленты Российской империи.
– Ежегодный бал омрачен трауром по Великому князю Николаю Петровичу, – торжественный голос хорошенькой дикторши раздался прямо в голове, а я смотрел на то, как по начищенному паркету кружат пары. Девушки в белом, мужчины… ну тут, как придется. Над троном, стоящем возле дальней стены, висел портрет Николеньки, перетянутый траурными лентами. Оператор, казалось, кого-то искал, и, наконец, нашел. Очаровательная девушка в традиционном простом бальном платье, шла вдоль залы, опираясь на руку статного офицера. Она была очень серьезна, а на прелестном личике застыла печаль. Журналистка, заметив, что оператор нашел ту дебютантку, которая была им нужна, тут же кинулась наперерез. – Софья Петровна, позвольте пару слов для наших зрителей. – Сонька остановилась и благосклонно кивнула. И где только подобных манер успела нахвататься? – Как вы находите бал?
– Отлично. Его величество как всегда постарался сделать этот праздник, которого ждут все девушки благородного происхождения с нетерпением, поистине волшебным.
– Вы решили пойти на бал, несмотря на траур? – продолжала пытать сестренку эта сучка крашенная.
– Николай не одобрил бы, если бы я осталась дома, – видимо, вопросы подобного толка задавали ей постоянно, раз Соня уже выбрала определенную манеру поведения при ответе на них.
– Вы так думаете? – вот же дрянь настырная, я кулаки сжал, представив, что там тонкая шейка этой журнашлюшки находится. Соньке и так нелегко приходится, еще и эта тварь ей на больную мозоль давит. Хотя, у нее работа такая, выводить людей на конфликт и скандал, чтобы сделать сенсационный материал. И она сама выбрала свою работу, и ей за нее и отвечать, если только наши пути когда-либо пересекутся. В палате несколько раз мигнут свет, отвечая на мое раздражения, но ничего, что обычно следовало бы за такими всплесками, я не заметил. Однако все равно постарался взять себя в руки и не давать волю эмоциям.