Я больше не мог отвечать за действия Роберта Джека. Нет, сэр, он был не в состоянии здраво мыслить, когда на цыпочках пробирался по твердому деревянному полу, чтобы взглянуть на спящего маленького демона. Я понимаю, что говорю так, будто нахожусь вне своего тела и наблюдаю за всем происходящим со стороны, но именно так я себя и чувствовал. Я не мог остановить себя, как бы ни старался. Мне не нужны были объяснения и оправдания. Они будут, но меня это не волновало. За годы нашей совместной жизни я не раз слышал, как Зои выкручивалась из серьезных ситуаций. Будь я проклят, если позволю ей разыграть меня как дурака. Я родился ночью, но это точно была не прошлая ночь! Я официально был игроком в покер в мире с пятьюдесятью двумя картами, и эта дремучая мерзость была моим роял-флешем. Понимаете, о чем я? В моем измученном болью мозгу пронеслась всякая чепуха. Я был во власти своего собственного творения. Оборванный войной и повзрослевший Джекер вернулся. Прямо в эту секунду он улыбался от уха до уха, держа на руках крошечного бессознательного младенца. Ничем хорошим это не закончится.
Ребенок был насыщенного красного цвета, что навело меня на мысль, что Зои слишком часто возилась с этими индейцами в мое отсутствие. Мне было так больно даже думать об этом. Мои руки онемели, прижавшись к теплым одеялам ребенка. И тут по моей правой щеке скатилась слеза и упала на пол, смешавшись с миллионами других слез, оставленных, казалось, целую жизнь назад. Когда я только построил это место. Когда Зои Телос любила меня беззаветно. Те дни официально прошли. Нет, сэр, назад пути не будет.
Бесшумно, как только мог, я пробрался обратно по лестнице и через парадную дверь своего дома, чтобы искупать ребенка в ослепительном лунном свете пустыни. Мое обостренное зрение показало, что маленький дьяволенок был довольно уродливым сукиным сыном, если судить по внешнему виду младенцев. Конечно, все они слаще копеечных конфет, когда их только выдавливают из кочана, но эта мерзость выглядела так, словно ее донесли до верхушки уродливого дерева, уронили и затем ударили подбородком о каждую ветку на всем пути вниз. Точнее, ударилась подбородком. Конечно, этот маленький демон, обнимающий меня за дрожащие руки, определенно был девочкой. Для моего альтер-эго это абсолютно ничего не значило. Этот маленький мясной мешок наверняка грезил всякими сладостями в своей крошечной головке. Девочка не имела ни малейшего представления о том, что делает последние вдохи среди своих собратьев по разуму в этом полном дерьма мире. Не волнуйтесь, - подумал я про себя, - эта маленькая сучка будет не единственной смертью, которая придет сегодня ночью, но она точно будет первой! Я даже не знал, как зовут эту маленькую шлюху. Да мне и не нужно было знать. Так было лучше.
Мои ноги остановились у подножия колодца с водой задолго до того, как я понял, что иду в этом направлении. Оглянувшись через усталые плечи, я понял, что следы на песчаной поверхности ничуть не замедлили свой путь к месту, которое, несомненно, станет последним пристанищем этого ребенка. Чтобы добавить немного юмора в это испытание, я стукнул сатанинское отродье по ее отвратительному носу, чтобы она стала свидетелем последнего акта жестокости этой жизни, прежде чем исчезнуть навсегда. Невинные глаза ребенка открылись навстречу яркой небесной луне, но вскоре вернулись в черноту, когда я отпустил эту ношу в пределы колодца. Я наклонил шляпу, прощаясь с первым из многих ужасных событий, обреченных произойти в эту ночь моего возвращения домой. Ожидаемого всплеска так и не последовало. Я был лишь временно разочарован.
Слабый стук ее приземления эхом разнесся по пустоте сухой пропасти. Должно быть, в Северной Аризоне выдалось засушливое лето, потому что в колодце не было ни капли воды. В этот момент моя ухмылка стала еще шире, когда симфония гремучих змей завела свою песню о неизбежности. Хотя я и не мог себе представить, как им удастся наглотаться еды, которую я неожиданно предложил им во время их злосчастного вечного заточения, я был уверен, что яд будет. Крошечные хрипы донеслись до моих ушей, когда змеи нанесли ребенку несколько ударов... и все снова стихло. Я представлял себе, как эти клыки-иглы глубоко вонзаются в плоть бедного, беззащитного младенца, и путался в мыслях. Как, черт возьми, нечто столь злое могло проникнуть в целостность предположительно невинного крошечного ребенка? Это уже не было моей проблемой. В эту ночь на дне колодца природа распорядится по-своему. В голове проносились ужасы, разыгрывающиеся в десятках футов под моими окровавленными подошвами, и мне было наплевать на все это. Не мой ребенок, не моя проблема. Покорми змей, малыш. Корми их.