Я вошел в реку с осторожностью, но, похоже, это не имело значения. Из-за течения и скользких камней ноги ушли в сторону, и меня понесло вниз по течению, отдав на милость разъяренной воды. Дожди, вызванные внезапным муссоном в горах, наконец-то добрались до долины, и она набрала больше воды, чем знала, что с ней делать. Река, я имею в виду. Она текла, как синхронизированная менструация в салунном борделе. "Инвентарная неделя" - так называли это некоторые местные парни, а я просто решил перенять эту поговорку. Возможно, в некоторых кругах это стоило бы пощечины, но ни один из этих ханжей не был рядом, чтобы протянуть руку помощи в трудную минуту. Когда-то я слышал, как один из них назвал мои творческие всплески "политической некорректностью", но все это звучало как куча выдуманной чепухи. Наверное, потому, что я был в церкви. Могу себе представить, что Господу Богу Всемогущему, если он действительно существует, не слишком нравится, когда грешный человек входит в его дом и начинает разглагольствовать о кровоточащих вагинах. Но, опять же, для этого и придуманы замки. Не стоит впускать в дом незнакомцев, если вы не выносите импровизированных, отвратительных разговоров. Политическая некорректность? Да, политика хорошо подействовала на президента Линкольна несколько месяцев назад, когда кто-то заменил его мозг пулей. Худшая часть всего этого сценария заключалась в том, что мой мозг занимался подобными размышлениями, беспомощно омываемый проклятой рекой Верде.
Я тянулся к чему-нибудь, что могло бы предотвратить мое утопление, но мескитовые деревья и кустарник находились слишком далеко от берега, чтобы оказать мне помощь. Вот в каком невероятном отчаянии я находился. Я был готов изобразить Иисуса Христа на своих руках с помощью чертополоха мескита, лишь бы не плыть дальше по реке! В детстве моряки в Бостоне говорили: Любой порт в шторм сгодится, но я представлял, что после того, как меня смоет через рощу мескитовых деревьев, от меня точно мало что останется! Все мое тело, вероятно, будет напоминать нечто, похожее на мой член, а я не собирался туда лезть. В какой-то момент, если я переживу эти повторные встречи с моей неземной принцессой Зои, я хотел бы иметь возможность пройтись по улице в каком-нибудь городе без детей, бегущих в поисках безопасности. Моя рука и так выглядела так, будто в жаркий день сжимала в кулаке пылающую проститутку. Я не хотел, чтобы остальные части моего тела тоже выглядели так, и . Мерзкие, грязные сопляки со своими моральными компасами и порогами ужаса. Интересно, что бы они сделали, если бы я подкрался к ним в темном переулке и провел этой грязной, обожженной рукой по их милой щечке? Я бы очень хотел, чтобы эти маленькие шрамы радости остались на всю жизнь. Я планировал сделать себе мысленную заметку, что именно так и поступлю, если когда-нибудь выберусь из этой менструационной реки.
Как раз в тот момент, когда меня посетили извращенные мысли о том, как испортить детей горожан, я врезался в камень на середине течения. Конечно, это не позволило мне плыть дальше по реке Верде, но из меня выбило весь ветер, как будто я упал на спину с высокого дерева. Я задыхался, пытаясь набрать воздуха в легкие, но его заменяла лишь холодная, неумолимая вода, пригвоздившая меня к случайно найденному импровизированному якорю. Я попытался подняться из воды чуть выше, но течение тянуло меня обратно в воду, словно предъявляя права собственности на мое тело. Моя черная рука тоже не слишком помогала. Я едва мог согнуть ее без того, чтобы не треснула плоть, и походила на разбухшую картофелину с пятью бесполезными сосисками. И все же я ничего не чувствовал на этой руке от запястья до кончиков пальцев и уже начал подумывать, не наложила ли Зои на нее . Наверняка и укус змеи не слишком помогал, но что поделаешь, когда тебя преследует кошмар, а единственное убежище - добровольное самоубийство в реке Верде? Время от времени я думал о том, чтобы отрубить ее первым попавшимся зубастым лезвием, но тогда я не смог бы нанести шрамы детям. Наверное, в конце концов я мог бы оставить ее на память и поступить так же, но не думаю, что у меня хватит духу отпилить придаток. Мой бедный пенис не был даже шальной мыслью в этом разговоре о лезвиях и частях тела. Очищенный и раздробленный или нет, я намеревался держаться за это чудовище до самого конца.