Пять слов обрушились на мою душу, как молот на наковальню. Я вздрогнул от внезапного отвращения и, споткнувшись, отступил назад, наткнувшись на поваленное деревянное изображение Иисуса Христа, которое я раньше использовал в качестве тарана на морде своей жены. Приземлившись на залитый кровью пол святилища, я уткнулся лицом в свои грязные руки и разрыдался. Я плакал, как маленькая испорченная девочка с ободранной коленкой, которую толкнул на землю хулиган на школьном дворе. Я, Роберт Джек, и в самом деле был таким хулиганом и начал подумывать, не являются ли эти пять слов сигналом к тому, чтобы засунуть ствол револьвера себе в рот и проглотить последнюю пулю во имя всего доброго, что есть в этом мире. Она повторила эти слова еще раз для убедительности:
- Ты стрелял в нашего ребенка...
Зои ничуть не преувеличивала. У меня было мало времени, чтобы изучить все детали, пока я договаривался с ней о следующей неделе, но будь я проклят, если она говорила неправду. Ее живот выпирал точно так же, как задний проход той Женщины-знахарки, только, может быть, чуть ниже, чем у большинства обычных лентяев. Да, сэр, там определенно корчился ребенок, потому что я сразу заметил движение. Не совсем понимаю, как такое возможно - срок беременности у перевертышей и все такое, - но оно было прямо на моих глазах. Злая магия все равно остается магией, - подумал я. И это действительно была какая-то злая магия, творящаяся прямо у меня на глазах. И тут Зои еще больше усугубила мою судьбу.
- Это ненадолго, знаешь ли, - объяснила Зои. - Скоро ты станешь такой же, как мы двое. Ты медленно меняешься с того момента, как вошел в меня в сосновом лесу, Роберт. Я знаю, что ты уже заметил различия. Один день за другим, одна странная, шальная мысль за другой, и я знаю, что ты заметил кое-что необычное. Твоя способность исцеляться у реки...
Я продолжал безудержно рыдать, глядя, как ее почти безжизненные руки поглаживают живот в надежде, что я промахнулся. Взглянув на нее краем глаза, я заверил ее, что это не так. Я не совсем понимал, как. Не то чтобы я сильно целился, когда давал ей это сделать, но каким-то образом я попал куда угодно, только не в ту область, которая ее так волновала. Я схватил Зои за дрожащую руку и для пущей убедительности положил ее на живот. Она улыбнулась, услышав мой успокаивающий жест, и в этот момент я понял, что божественное вмешательство и подсказки предыдущего дня не имеют никакого отношения к моей победе над врагом. Оно имело отношение к моей судьбе и будущему. Я вдохнул очищающий воздух в прохладный полуночный воздух часовни и положил свое усталое тело рядом с останками жены. Осторожно, насколько это было возможно, я подложил левую руку под ее голову, чтобы она хоть как-то утешилась в своем нынешнем состоянии. Если она говорит чистую правду, а я сам виноват в том, что исцелился у реки, а не у текущей воды, то она скоро встанет на ноги.
- Только поэтому я отказалась принять смерть на берегу реки, Роберт, - тихо проговорила она на последнем издыхании. - Я думала, что ты мертв, и поэтому жила дальше. Все, чего я хотела, - это дать нам шанс , которой . Это был единственный способ, который я знала. Последний выбор. Единственный выбор, который имел значение.
Сделай правильный выбор, Роберт Джек. Сделай правильный выбор. Именно в этот момент слова индейской Знахарки, Хиллари-ежихи, обрели для меня смысл. Я оставил Зои Телос умирать на берегу реки Верде, ни обладала , . Ее хватило только на то, чтобы превратить ее во что-то, пусть даже самое отвратительное, но способное жить дальше. В сосуд. Конечно, эти суки из племени навахо способны на немыслимые поступки, но она перетасовала карты и вытащила из колоды перевертыша. Вот почему она решила не убивать меня во время наших встреч. Вот почему она принуждала меня к сексу в сосновых лесах гор. Именно поэтому я был жив и сейчас, лежа в лужах крови на полу часовни, вытекающей из ран женщины, которую я любил. Кто я такой, чтобы говорить, что такое "жизнь" на самом деле? Для каждого она была своя, как бы ее ни воспринимали другие. Для одних это было поклонение книге со странными символами, которую ты прятал на самом дне своего шкафа. Для других это была серебряная безделушка, за которую ты держался в трудную минуту. Я? Я выбрал любовь с умирающим перевертышем на полу заброшенной церкви с каким-то уродцем-полукровкой на подходе. Я сделал единственную разумную вещь, которая сопутствует подобному осознанию. Я засунул револьвер с последним оставшимся патроном в рот и нажал на курок, чтобы сохранить рассудок. В исчезающие секунды я снова увидел силуэт индейской Знахарки в дверном проеме церкви.