– Ладно. Павлик, дай текст… Слышь, хватит в телефоне копаться!
Дарья улыбнулась.
А Томас Иванович так и стоял в церкви, только уже невидимый для Тайницкого и для остальных.
– Раз, два, три… Мотор!
Вот таким этот выпуск канала «Тайницкий оффишал» могли бы увидеть его подписчики. Заставка, музыка, подозрительно похожая на заставку шоу «Сверхнатуральное», благодаря которому Тайницкий и стал знаменитым. Дальний план церкви, нарисованная – не очень качественно, надо сказать – стая ворон, которые взлетают с колокольни. Появляется сам Тайницкий, худющий, бледный, в глазах ярко-синие контактные линзы, волосы зализаны назад, скрывают рано появившуюся лысину, но поклонницам об этом знать необязательно. На Тайницком обтягивающие черные джинсы и черная шелковая рубашка, конечно же, расстегнутая на пару пуговиц больше, чем положено, открывая впалую грудь.
– Сегодня мы расскажем вам историю, которая произошла на самом деле.
Быстро сменяющие друг друга кадры, на которых невозможно ничего разглядеть, снова музыка из «Сверхнатурального».
– Историю, от которой кровь застынет в ваших венах и артериях.
Тайницкий когда-то учился на медбрата, поэтому кое-что понимал в медицине.
Быстрые кадры, на этот раз из предыдущих выпусков, где Тайницкий предстает в самых пафосных и зловещих позах.
– Это расследование настоящего экстрасенса.
Заставка канала «Тайницкий оффишал», снова музыка. Василий Тайницкий медленно прогуливается вдоль стены разрушенной церкви.
– Мы находимся около города Электропольск. Казалось бы, обыкновенная церковь, но именно здесь творила свои бесчинства знаменитая кровавая помещица Дарья Салтыкова.
– Ну начинается… – вздохнула Дарья.
Быстро сменяются кадры средневековых гравюр, изображающих пытки. Тайницкий идет по кладбищу. Кладбище настоящее, хотя надгробий на нем уже давно нет, так что Павлику пришлось срочно сконструировать кресты с помощью скотча и наломанных в лесу веток.
– В тысяча семьсот шестьдесят восьмом году московской помещице Дарье Салтыковой после шести лет судебных разбирательств вынесен приговор: лишение дворянского звания, запрет использовать свою фамилию, отбывание в течение часа наказания у позорного столба и, наконец, пожизненное заключение в тюрьме без света и человеческого общения.
Смена плана. Тайницкий прислонился к кирпичной церковной стене, прямо за которой стоит Томас де Торквемада.
– Но за что женщину могли приговорить к столь суровому наказанию? Считается, что она пытала и убила сто тридцать девять крепостных, доказано убийство только тридцати восьми, но и этого оказалось достаточно. Но так ли это на самом деле? Точнее, – лицо Тайницкого крупным планом, – только ли в этом дело?
Экстрасенс снова идет по кладбищу.
– В те времена крепостных не считали за людей. Их смерть не была чем-то необычным, даже если хозяева пытали их по собственной прихоти, – снова кадры средневековых пыток и душераздирающий вопль на фоне. – Так почему же Императрица Екатерина Вторая самолично вынесла столь суровый приговор? Мне кажется это подозрительным. А вам?
Заставка канала, музыка из «Сверхнатурального». Снова Тайницкий, сидит на якобы могильном камне, а на самом деле просто на булыжнике, который притащил Павлик.
– Сегодня я вызову дух Дарьи Салтыковой, и она расскажет мне, что же на самом деле произошло тогда, в далеком восемнадцатом веке.
– Серьезно?! – не выдержала Дарья на крыльце дачи Рыпина.
– Ох… – чуть слышно выдохнул Томас Иванович.
Дальше съемка внутри церкви. Полумрак, на грязном полу расставлены свечи в форме пентаграммы, посреди всего этого стоит Тайницкий и, закатив глаза, шепчет:
– Явись мне… Явись мне…
Дарья на крыльце дачи Рыпина почувствовала очень острое желание явиться. Томас Иванович, который стоял здесь же, прямо в кадре, но был невидимым, смерил Тайницкого таким взглядом, что тому следовало бы провалиться сквозь землю.
Тайницкий широко распахивает глаза.
– Я чувствую тебя? Ты здесь?
Пламя свечей у ног Тайницкого колеблется, но не из-за того, что в старой церкви появился дух, а потому что Павлик самозабвенно машет картонкой.
– Да… – глаза Тайницкого становятся еще шире. – Я тебя чувствую… Что? Что ты говоришь?
– Я тебе ничего не говорю, – заметила Дарья.
Де Торквемада поднял глаза на Христа и, кажется, они сошлись во мнении о происходящем.
– Не может быть… – пораженно шепчет Тайницкий.
В этом месте в выпуске начинается реклама рюкзака с системой «антивор», реклама идет секунд двадцать.