– Какое? – спросила она, и они оба сделали ловкий разворот почти у самых перилл веранды.
– Ты не сможешь его не принять, а наш общий знакомый Гермес придет от него в ярость.
– Кажется, я догадываюсь, о чем речь, – ответила Салтыкова.
– И что ты думаешь?
Дарья крутанулась в его руках, а когда остановилась, де Торквемада прижал ее к себе, уже не вежливо, уже не танцуя. Соловей замолчал.
– Ну так что? – спросил он.
– Предлагаете обменять все пять тысяч лет моего служения Гермесу за одну ночь с вами, господин де Торквемада?
– Ну, скажем, не все пять тысяч – на это Гермес не согласится, но тысячи четыре, я думаю, мне удастся забрать себе. Ну так что?
– А может, сначала договоримся с Гермесом, а потом все остальное? – предложила Дарья.
Руки де Торквемады заскользили по ее спине, поднялись до плеч, снова опустились и … замерли на талии.
– Боюсь, Дария, что решение придется принимать сейчас.
Участковый Петров шел по первой линии «Сапфира» так быстро, как будто бы куда-то очень опаздывал. Будь его воля, он бы и побежал, лишь бы подальше от дачи Рыпина. Сумасшедшие! Извращенцы московские! Правду говорят, они там в этой своей Москве совсем свихнулись. Петров прошел мимо Дачи-без-забора, невольно замедлил шаг. Тело уже сняли, и теперь на участке работала группа из области. Петрову очень хотелось покрутиться вокруг и подслушать какую-нибудь важную деталь, но он уже пытался это сделать – и как итог его отправили опрашивать соседей посреди ночи. В принципе, все жители «Сапфира» и так собрались вокруг места преступления, не считая Салтыковой и де Торквемады и некоей Марии Кругловой. С первыми Петров уже разобрался, если, конечно, можно употреблять такое выражение применительно к этим, с позволения сказать, гражданам, а вот с Кругловой еще только предстояло встретиться. Про Марию Круглову Петрову рассказали Лаврентьич и дядя Коля, дача Кругловых как раз находилась между их дачами, и вроде бы как там была эта самая Маша, в последний раз ее видели днем. Тоже, конечно, подозрительно. Маша училась на втором курсе, должна была к сессии готовиться или уже ее сдавать, а она почему-то приехала одна на дачу. Странно. В то, что Круглова причастна к смерти Иваневской, Петров не верил. Ну да, дядя Коля – при молчаливом одобрении Лаврентьича – доложил, что Круглова была влюблена во внука Жужикова, а тот был влюблен во внучку Иваневской. Ну бывает, что уж говорить, в конце линии вон, вообще черти что происходит. Петров вспомнил содержимое чемодана и костюм монахини и тряхнул головой.
В калитку стучать смысла не было, поэтому Петров поднялся на цыпочки и отпер щеколду с внутренней стороны, прошел к дому и заколотил в дверь.
– Полиция! – громко сказал он. – Участковый уполномоченный Петров!
Внутри раздались шаги, потом замерли.
– Я показываю удостоверение, – Петров приложил развернутое удостоверение к окну веранды.
Зажегся свет, потом дверь чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щель на Петрова посмотрели два огромных голубых глаза.
– Маш, это наш участковый! – крикнул с соседнего участка дядя Коля, который, конечно же, за всем очень внимательно наблюдал.
Дверь открылась. На пороге стояла девушка, она куталась в огромную растянутую кофту.
– Можно войти? – строго спросил Петров.
Девушка кивнула. Петров вошел на самую обычную дачную веранду: стол, стулья, какие-то шкафы…
– Садитесь, – Мария кивнула ему на стул, сама села напротив.
Петров достал бумагу из папки.
– Можно ваши документы? – спросил он.
– Да.
Мария ушла и вернулась с паспортом. Петров стал очень медленно переписывать. Мария Владимировна Круглова, восемнадцать лет, прописка московская, не судима, не замужем, детей нет. Петров протянул Маше паспорт.
– Анну Николаевну Иваневскую знали? – спросил он.
– Да ее все знали… – ответила Маша и поежилась.
Длинные русые волосы были стянуты в пучок на макушке, лицо чистое, приятное, Маша обхватила себя руками и показалась Петрову трогательно беззащитной. И очень симпатичной.
– Когда приехали в «Сапфир»?
– Пять дней назад.
И чего вас всех в «Сапфир» потянуло?
– С какой целью?
– Отдохнуть перед сессией, а то потом с ума сойти можно будет…
– Сегодня что делали?
– Утром за водой ходила, потом на участке была целый день. А чего здесь делать еще?
– Напишите свой телефон, – Петров придвинул к ней лист бумаги и дал ручку.
Маша написала. Петров поднялся, одернул форму, но уже у самой двери развернулся, достал из кармана визитку – ну то есть просто бумажку, распечатанную на принтере – и отдал ее Маше.