– Это что? – Лаврентьич кивнул на надпись на одном из фургонов.
«Сверхнатуральное: мистические расследования».
– Это передача о паранормальных явлениях, – ответил дядя Коля, который частенько смотрел канал, по которому шло «Сверхнатуральное», хотя не признался бы в этом даже под пыткой.
Передача о паранормальных явлениях тем временем встала цыганским табором на зеленой траве технической зоны.
– Да… – протянул Лаврентьич.
В дверь барабанили с такой силой, что дача Рыпина, и без того не такая уж и новая, грозила развалиться на части. Дарья спустилась со второго этажа, когда Томас уже открывал дверь. На пороге стояла девушка в модных широких брюках и толстовке. На груди висел телефон на шнурке, суровости девушке придавали очки в роговой оправе, в руках она держала чехол с одеждой.
– Так, кто из вас Таркимада? Вы? – она ткнула пальцем в Томаса.
Тот не ответил, но девушке это и не требовалось.
– Значит так, завтра в девять собираетесь у водонапорных башен, в десять начинаем съемку. Мне сказали, что у вас нет нормальной одежды, поэтому – вот, – девушка всучила чехол Томасу. – В девять! – строго повторила она и захлопнула дверь.
– Интересно, чем же ваши шикарные костюмы не угодили Гермесу? – хмыкнула Дарья.
Она снова незаметно для самой себя перешла на «вы», да и ладно. Честно говоря, не было ни сил, ни желания думать о прошедшей ночи. Проще всего делать вид, что ничего не произошло.
– Вы хоть раз видели это шоу? – спросил Томас.
– Да, – ответила Дарья и зевнула, она и вправду не выспалась. – Расследуют мистические события. Участвуют три экстрасенса из основных сезонов «Сверхнатурального», у каждого будет своя версия, каждый в итоге снимет порчу, закроет воронку или упокоит духов. До ночи точно снимать будут. Наверняка, всей толпой будем бегать в темноте вокруг церкви.
– И много людей они обычно собирают из местных?
– Человек десять-пятнадцать, остальные сами вокруг шляются.
Де Торквемада вдруг схватил Дарью за руку, притянул к себе и зашептал на ухо.
– Гермес мог бы просто отозвать нас и направить на другое дело. Почему-то он этого не делает. Ему нужно, чтобы мы оставались здесь, но не искали Немастора. Для этого он даже свое шоу сюда пригнал. Завтра смотрите в оба. В этой истории слишком много непонятного.
Он отпустил ее так же неожиданно и ушел в свою комнату. Дарья осталась стоять несколько огорошенная. Ну и что это было? Но спрашивать бесполезно – скажет, что сделал это, чтобы Гермес их не подслушал, а Дарья слишком мнительная. Или вообще ничего не скажет.
Терпкая душная майская ночь. Поют птицы, пахнет цветами. Со стороны старой церкви из-за леса поднимается полная луна, низкая, совсем не по-весеннему спелая. Там за церковью, за лесом, почти под самой луной, по трясине, от которой поднимается смрад, по стоячей воде, бледный измученный, идет мужчина, еще вчера мальчик, еще вчера молодой, еще вчера красивый. Запекшиеся губы шепчут одно и то же раз за разом.
– Нехристовой душой заделываюсь, от божией власти отрекаюсь, да церковную силу попираю, иконы болотной водой заделываю, коль то делано, то бесовская сила из омута болотного призвана, да туманом болотным она нежена, да над миром саваном мертвым ложена, огнями болотными скачана.
Мужчина, вчерашний мальчик, повторяет эти слова снова и снова, хотя их уже и не разобрать, и вот в какой-то момент луна опускается почти до самой земли, заливает ее своим светом, и прямо перед мужчиной, который недавно был мальчиком, загораются два красных глаза. Желтый свет луны, похожий на свет старой электрической лампочки, обрисовывает силуэт мохнатого существа, сидящего на корточках.
– Ут, – говорит существо.
«Я тут». Мужчина, который больше не мальчик, наклоняет голову, и на его лице медленно расплывается улыбка.
– Привет… – тянет мужчина.
У него светлые волосы, синие глаза, если стереть с лица грязь, то оно снова будет красивым.
– Привет… – повторяет мужчина.
– Не… – с усилием выговаривает болотный черт, – ма…стор.
– Немастор, – соглашается мужчина, – да, я – Немастор.
– Оешь?
«Что хочешь?»
Только сейчас становится заметно, что мужчина волочет за собой по земле сумку. Он с трудом наклоняется и достает из нее квадратный предмет. Шкатулка.
– Открой, – он кладет ее прямо на воду перед чертом.
Почему-то шкатулка не тонет.
– Ташь? – спрашивает черт.