– Uno, dos, tres, cuatro… – начал считать де Торквемада, – cinco.[42]
Палец остановился на пятом мужчине в черном. В принципе, внешне все они особенно друга от друга не отличались – копии того мальчишки, которому де Торквемада перерезал горло, но именно в пятом сидел демон.
Великий Инквизитор хлопнул в ладоши. Хоровод остановился. Все посмотрели на него.
– Salve, daemonium[43], – де Торквемада перешел на латынь.
Четверо заерзали, а пятый – тот самый демон – уставился на Инквизитора немигающим взглядом. Вонь стала просто нестерпимой, теперь к гнили прибавился еще и запах серы – явный признак того, что демон раздражен. Де Торквемаде это понравилось. Иначе было бы слишком просто. Да и как бы еще могло быть? Самый низший по рангу демон, слабый, вынужденный собирать последователей в таких местах, как это, убивать животных, рисовать бесполезные картинки на полу… Не иначе, как какой-то пьяный дурак случайно его вызвал и заключил с ним идиотскую сделку. Гермес был прав – это и запоминать не стоило.
– Сum te cheama[44]? – спросил де Торквемада.
Демон молчал, он уже понял – де Торквемада тоже демон, только куда более могущественный, чем он сам. Но демон все равно молчал. Де Торквемада скрестил руки на груди, и все четыре спутника демона одновременно вспыхнули. Нет, не каким-нибудь там светом, а самым настоящим пламенем. Четверо людей горели заживо, кричали, бесновались, катались по полу, пытаясь сбить пламя. Воздух наполнил запах горелой плоти, который наконец-то заглушил запах гнили. Де Торквемада втянул воздух ноздрями, горящее мясо казалось ему сладким.
– Сum te cheama? – снова спросил он.
– Немастор… – прошептал демон.
– Немастор… – повторил де Торквемада. – Et destruam vos, Nemastor[45].
Экзорцист всегда и сам демон. С годами, чтобы скрыть это, придумают сложные ритуалы, многочасовые молитвы, будут морить одержимых голодом и подвергать их истязаниям – все чушь. Только демон может изгнать демона, увы, таков закон этого мира. Человек на это неспособен. Мог бы, конечно, ангел, да только ангелов уже давно никто не видел. Де Торквемаде не нужно было притворяться, как и много лет спустя, когда он лишал дара ведьму Иваневскую в подвале дачи Рыпина, там, в Ховринке, он не стал читать молитвы срывающимся голосом, брызгать святой водой или делать что-нибудь еще столь же нелепое. Де Торквемада просто поверил в то, что он может это сделать. Он поверил в себя. Это было несложно – он всегда в себя верил, а запах горелого мяса только распалял его. Прямо за спиной демона, посреди кирпичной стены, на которой баллончиком была намалевана пентаграмма, появился черный провал. Внутри него ничего не было, просто абсолютная тьма, всепоглощающая, но ничего не отражающая строго в соответствии с законами физики. Это был вход в ад. Многие представляют себе пламя, крики грешников – может, там это все и есть, де Торквемада не знал, но снаружи ничего не было видно, потому что два этих мира настолько разные, что из одного нельзя разглядеть другой.
– Et destruam vos[46].
Немастор на подгибающихся ногах пошел к провалу. Как только он открыт, все уже предрешено – демон не сможет остаться, его затянет обратно в мир, который его породил. Тело остановилось у края провала, человек, почти мальчишка с густо набеленным лицом и подведенными глазами, повернулся и посмотрел на де Торквемаду.
– Я с тобой еще поквитаюсь, – сказал он и рухнул на пол.
Это демон Немастор отправился в ад, а его человеческая оболочка, изношенная и истощенная, упала замертво. Рядом тлели четверо мертвецов. Де Торквемада с искренним восхищением любовался этой картиной еще минут пять, а потом ушел.
Ховринку снесли, Великий Инквизитор забыл имя демона Немастора и его последние слова, пока не прошло почти тридцать лет, и он вдруг снова не встретился с ним в дачном кооперативе «Сапфир».
Немастор поклялся отомстить, и для того, чтобы уничтожить де Торквемаду, он собирался призвать из ада самого сильного из демонов, Серафима – истинного падшего ангела. Чтобы призвать его, Немастор убьет трех ведьм, и одна из них – Дарья Салтыкова, с которой де Торквемада работает вместе уже много лет. А Гермес Трисмегист все это знает, и он позволит убить Дарью и призвать Серафима, потому что серафимы не появлялись в мире живых уже много тысячелетий – у Гермеса, наверняка, масса планов по поводу того, что с ним сделать.
Но у Великого инквизитора Томаса де Торквемады тоже были свои планы.