– Без понятия, кто это, – отчеканила Салтыкова.
Верочка в отчаянии пискнула.
– Еафим, – сказал черт.
– Что? – не поняла Дарья.
– Еафим.
«Серафим». Значит, Томас с Серафимом, которого как раз и пытался вызвать Немастор. И болотный черт боится Серафима? В это Дарья никогда в жизни бы не поверила.
– Мне надоело уже тебя уговаривать, – отрезала она. – Возвращай меня, давай. Мы не в первый раз сделку заключаем, можешь проявить немного уважения.
– Еафим ожет уит ея и ео.
«Серафим может убить и тебя, и его». Ну ты смотри, какой заботливый! Оказывается, боится, что некому будет платить по счетам. Дарья поднялась, в ребра как будто воткнули по раскаленному пруту.
– Да все равно! И вылечи меня на сдачу.
Черт издал булькающий звук. Дарья не была уверена, что именно это означает, но болеть стало существенно меньше.
– Атри.
«Смотри».
– Куда? – проскулила Верочка, уже, кажется, начавшая разбирать слова черта.
– Куда надо, – отрезала Салтыкова.
Что объединяло Серафима с Гермесом Трисмегистом, так это способность к театральным паузам. Хотя Гермес, что уж говорить, в этом вопросе был… ну, попроще что ли.
– Если вам будет угодно, – ответил де Торквемада.
Серафим поудобнее устроился на своем живом табурете по имени Немастор.
– Мы все здесь, в аду, – Серафим сверкнул зелеными глазами, – о тебе наслышаны, Инквизитор…
Значит, все-таки они в аду.
– … Ты у нас прямо-таки знаменитость.
– Весьма польщен, – холодно ответил де Торквемада.
Может, он и сам был демоном и любил убивать, но популярность в аду ему нисколько не льстила. Он все-таки всю свою жизнь был монахом и действовал во славу Господа… пусть и несколько своеобразно.
– Это, знаешь ли, – продолжал Серафим, – очень даже хорошо, что тебе удалось отделаться от Гермеса…
Они знают, кто такой Гермес, отметил про себя де Торквемада.
– И кто он? – перебил он Серафима.
– Кто такой Гермес?
– Да.
– А ты так и не догадался?
Ну почти.
– Нет, – ответил де Торквемада.
– Он ангел, как и я.
Все-таки ангел. Дария Николаевна заслужила поощрение за догадливость. Если они еще когда-нибудь встретятся, конечно.
– Не совсем как я, конечно, – добавил ложку дегтя Серафим. – Ты же понимаешь, что мы отличаемся друг от друга.
Пока что-то не слишком. Уголки губ Великого Инквизитора чуть дрогнули.
– Не будем вдаваться в детали, давай сразу к делу, – зеленоглазый Серафим зевнул. – Я хочу, чтобы ты вернулся обратно и заманил Гермеса в ад.
– Как? – спросил де Торквемада.
– Пусть гоняется за тобой, а я скажу, куда именно его нужно привести.
Час от часу не легче: Гермес гонялся за Серафимом, а Серафим, оказывается, гоняется за Гермесом. Де Торквемада постучал указательным пальцем по рубину на кресте.
– Мое почтение перед великим Серафимом безмерно, – он снова чуть наклонил голову в своей этой особенной манере, – но я не могу понять, чем столь ничтожный слуга способен помочь Великому Серафиму, ангелу ангелов, способному подчинять себе ветер и сдвигать с места горы.
Серафим лукаво улыбнулся.
– Ты льстец, Инквизитор.
Де Торквемада наклонил голову чуть ниже, но все еще не насколько низко, чтобы это сошло за поклон – еще одна его удивительная способность, известная при испанском дворе.
– Тот, кого ты называешь Гермесом, выбрал свободную волю. Он отрекся и от Бога, и от нас, выбрал для своего существования земной мир и… ну можно сказать, повелевает им. Мы хотим вернуть нашего брата, мы полагаем, что он уже достаточно долго пребывает между небом и преисподней, и ему пора сделать выбор.
Ах вот кто такой Гермес Трисмегист – отбившийся от стада ангел, который по каким-то причинам не возжелал ни оставаться на стороне Господа, ни переходить на сторону Дьявола. Вот поэтому он и гоняет нечисть в земном мире при помощи другой нечисти. Робин Гуд из мира падших ангелов.
– Хорошо, – согласился де Торквемада.
– Ты согласен? – улыбка Серафима стала еще шире.
– Конечно, – нехотя, с трудом сгибая свою старческую спину, Великий Инквизитор поклонился. – Кто я такой, чтобы противиться воле Великого Серафима?
– Хорошо, Инквизитор, – Серафим кивнул, – но имей в виду так, как Гермеса, тебе меня не обмануть. Сделаешь, как я скажу – и станешь одним из владык ада, не сделаешь – и станешь самым ничтожным из моих слуг.
– Да будет на то воля Великого Серафима.
– Да будет так.