— А теперь смотри сюда…
С этими словами Ушпия раскрыл ладонь, и Эрибу опешил — на заскорузлой, вымазанной сажей коже сверкал огромный драгоценный камень! Это был красный нофекс[22]. Очень дорогое ожерелье из таких камней (только мелких) отец подарил матери после похода на Израиль (это был трофей Манну), поэтому мальчик знал это название. Но камень на ладони отшельника был баснословной цены. За него можно было купить всю деревню горшечников! Вместе с ее обитателями. Конечно, если такая блажь придет в голову царю.
— Впечатлен? — посмеиваясь, спросил старик.
— Невероятно… — просипел в ответ мальчик, потому как горло стиснул неожиданный спазм.
— У тебя большие способности, но узреть то, что скрывает пелена обмана, ты пока не можешь. — Ушпия накрыл ладонь другой рукой, а когда убрал ее, Эрибу и вовсе отказался верить тому, что увидел.
Вместо драгоценного нофекса на ладони старика лежал невзрачный красный камешек, каких немало можно было найти в горных ручьях.
— Способность видеть то, что скрыто от человеческого взора, — первая и главная заповедь любого, кто хочет достичь сияющих вершин знатности и богатства, — поучительно сказал субареец. — Это касается не только разгадок фокусов базарных штукарей. Проникнуть в замыслы врагов, которые обычно скрываются под личиной приязни и подобострастия, — значит, победить…
Ночь в обществе отшельника пролетела незаметно. Они практически не спали. Ушпия рассказывал Эрибу о странах, которые он посещал в своих странствиях, описывал обычаи народов и племен, окружавших Землю Ашшур, поведал мальчику несколько притч субарейцев, объяснив их смысл… А когда пришло время прощаться (Эрибу щедро поделился со стариком своей охотничьей добычей), растроганный Ушпия сказал:
— Если хочешь обрести способность владеть своими чувствами и читать мысли недоброжелателей, можешь посещать меня, когда тебе вздумается. Я научу тебя многому. Странствия меня уже не прельщают, поэтому из этих святых мест я уже никуда не уйду. Разве что по призыву Кумарти, на темные равнины.
Мальчик радостно кивнул, что должно было означать: «Да, конечно!» — странный отшельник сильно его заинтересовал — и по едва приметной тропке начал спускаться в долину, укрытую розовым туманным покрывалом, в котором пряталось солнце.
Глава 3
Черный паук
В Большом — Первом — дворе главного дворца царя в Дур-Шаррукине[23], как обычно, царило столпотворение. Ашипу Кисир-Ашур едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под копыта пытающегося встать на дыбы «осла с гор», которого едва удерживали двое конюхов. Так ашшуры называли лошадей, которых выращивали в горах Урарту. Жеребец был стройным, породистым, с подтянутым животом, мощной грудью, тонкими ногами, коротко подстриженной гривой и маленькой, изящной головой на лебединой шее. Видимо, его прислал Шаррукину в качестве дани кто-то из вождей покоренных горных племен.
Вся жизнь царского дворца сосредотачивалась в его дворах. Первый двор по размерам был самым большим; по площади он занимал половину эблу[24] и был центром всей жизни дворца. Здесь всегда стоял шум, и было многолюдно. На Большом дворе постоянно присутствовали придворные поставщики, которые привозили всевозможные запасы для многочисленных нужд царского дворца, через двор проводили лошадей и ослов, туда-сюда бегали слуги, суетливо и поспешно исполнявшие поручения и приказания своих господ…
По этой причине Большой двор в сравнении с величественным входом в него, был отделан значительно проще. Его вымостили простыми каменными плитами, как мостовую, а на белых гладких стенах не было никаких украшений. Оживляли их только множество резных кипарисовых дверей, украшенных бронзовыми изображениями животных, растений и различных божеств. Они вели с Большого двора во внутренние покои, вход в которые охранялся каменными крылатыми быками — шеду[25] в высоких тиарах. Вокруг Первого двора располагались здания разных служб, архивы и помещения придворных лекарей-ашипу и асу. Здесь находился и кабинет Кисир-Ашура.
Впрочем, кабинет — это громко сказано. Несмотря на свое высокое назначение в Совет придворных ашипу, Кисир-Ашур ютился в скромном по размерам помещении, заставленном стеллажами с глиняными табличками, кувшинами и горшочками с лекарственными препаратами, и статуэтками водяного бога Эа, богини Гулы, которая покровительствовала врачевателям, бога, прозванного Ниназу (Господин Врач), и его сына Нингиззиду, державшего в руке древесную ветвь, обвитую змеями. Впрочем, его кабинет имел еще и достаточно просторную кладовую, где лекарь поставил мягкий диванчик, чтобы в любое время можно было отдохнуть от трудов праведных.
23
Дур-Шаррукин — Крепость Саргона (
25
Ше́ду — в шумеро-аккадской мифологии дух-хранитель человека, выражающий его индивидуальность. В сугубо мужской форме именовался Шеду (по-аккадски) и алад (по-шумерски), в нейтральной (которая могла быть и женской) — ламма́су (по-аккадски) и ла́ма (по-шумерски). В искусстве изображался в виде существа с телом быка или льва, с орлиными крыльями и человеческой головой.