— В вымышленного друга?
— Теперь она его слышит.
Кляйн весь подался вперед и грудью лег на стол. По мере того как Крис рассказывала ему о дочери, в его глазах росло недоумение. Врач задумался.
— Вчера утром,—продолжала Крис,—я слышала, как Регана разговаривала с Гауди в спальне. То есть она бормотала какие-то слова, потом чего-то ждала, как будто играла с планшеткой. Когда я тихонько заглянула в комнату, планшетки у нее не оказалось. Рэге сидела одна. Она кивала головой, как будто соглашалась с ним.
— Она его видела?
— Не думаю. Рэге склонила голову немного набок. Она всегда так делает, когда слушает пластинки.
Врач в задумчивости кивнул головой.
— Да-да, понимаю. А еще что-нибудь в этом роде? Может быть, она видит что-нибудь? Или чувствует запахи?
— Запахи,—вспомнила Крис.—Да, верно. Ей постоянно кажется, что у нее в спальне плохо пахнет.
— Пахнёт горелым?
— Точно!— воскликнула Крис.—Как вы догадались?
— Иногда это случается при нарушении химико-электрической деятельности мозга. У вашей дочери эти нарушения должны быть в височной доле головного мозга.
Кляйн указал ей на переднюю часть черепа.
— Вот здесь, в передней части мозга. Теперь подобное встречается редко, но в таких случаях у пациента, в основном перед приступом, возникают необычные галлюцинации. Эту болезнь часто путают с шизофренией, но это не шизофрения. Возникает она вследствие поражения височной доли головного мозга. Мы не ограничимся проверкой на клонус, миссис Макнейл. Я считаю, что теперь ей надо сделать ЭЭГ.
— А что это такое?
— Электроэнцефалограмма. Она покажет нам работу мозга в виде волнообразной кривой. Обычно, исходя из этой кривой, сразу выявляют все отклонения.
— Но вы действительно считаете, что у нее поражена височная часть мозга?
— Симптомы похожи, миссис Макнейл. Например, ее нечистоплотность, драчливость, неприличное поведение, а также автоматизм. И, конечно, эти припадки, из-за которых дергалась кровать. Обычно после таких приступов больной мочится, или его рвет, или и то, и другое одновременно, а потом крепко засыпает.
— Вы хотите проверить Регану прямо сейчас? — забеспокоилась Крис.
— Да, я думаю, это надо сделать немедленно, но ей надо ввести успокоительное. Если девочка шевельнется или дернется, это скажется на результатах. Вы разрешите ввести ей, скажем, двадцать пять миллиграммов либриума?
— О Боже, конечно, делайте все, что необходимо,—выговорила Крис, потрясенная всем услышанным.
Она прошла с ним в смотровую. Увидев в руках врача шприц, Регана завизжала, и кабинет огласился потоком ругательств.
— Крошка, это поможет тебе,—произнесла Крис умоляющим голосом. Она крепко держала Регану, и доктор Кляйн сделал укол.
— Я сейчас вернусь,—пообещал врач. Пока сиделка подготавливала в смотровой аппаратуру, он успел принять еще одного пациента. Вернувшись через некоторое время, Кляйн обнаружил, что либриум еще не подействовал на Регану.
Врач очень удивился.
— Это была приличная доза,—в недоумении заявил он Крис.
Кляйн ввел девочке еще двадцать пять миллиграммов либриума и вышел, а когда вернулся, Регана была уже кроткой и послушной.
— А что вы сейчас делаете? — испугалась Крис, наблюдая, как Кляйн присоединяет трубки с физиологическим раствором к голове Реганы.
— С каждой стороны по четыре провода,—начал объяснять врач.—Мы можем сравнить работу правого и левого полушарий мозга.
— А зачем их сравнивать?
— Так можно обнаружить значительные расхождения в работе обоих полушарий. Например, был у меня один пациент, которого мучили галлюцинации,—продолжал объяснять Кляйн,—как зрительные, так и слуховые. Я обнаружил отклонения, только сравнивая «волны» левого и правого полушарий, и оказалось, что галлюцинации возникали только в одной половине мозга.
— Это дико.
— Левое ухо и левый глаз функционировали нормально, лишь правая половина видела и слышала то, чего на самом деле не было. Ну, ладно, давайте теперь посмотрим.—Он включил машину. На флюоресцентном экране вспыхнули волны.—Сейчас мы наблюдаем работу обоих полушарий,— пояснил Кляйн.—Здесь мы будем искать остроконечные волны, имеющие форму шпиля.—Он пальцами нарисовал в воздухе острый угол. — Надо искать волны очень высокой амплитуды. Они проходят со скоростью от четырех до восьми за секунду. Наличие этих «шпилей» и будет признаком поражения височной доли мозга,—закончил врач.
Он тщательно рассматривал на экране кривую линию, но никакой аритмии не обнаружил. Острых углов не было. Сравнивая работу правого и левого полушарий, Кляйн и здесь не выявил отрицательных результатов.