— Не знаю,—медленно произнесла она. Бросила кусочек льда себе в стакан и задумчиво наблюдала за ним.—Да... да... я думаю, это что-то вроде... как сон в момент пробуждения. Я хочу сказать, что именно так мне показалось... что смерть... именно такая. Я имею в виду конец, к о н е ц, я раньше никогда об этом не думала.—Крис потрясла головой.—О Боже, меня даже в дрожь бросило! Мне показалось, что я падаю с нашей проклятой планеты со скоростью сто миллионов в час.
— Чушь! Смерть —это покой,—вздохнул Дэннингс.
— Но только не для меня, дорогой мой.
— Твоя жизнь будет продолжаться в твоих детях.
— Перестань! Мои дети —это не я.
— Да, и слава Богу! Одной такой вполне достаточно.
— Нет, Бэрк, ты только вдумайся! Никогда больше не существовать! Это...
— О Господи, помилуй! Приходи на факультетское чаепитие на следующей неделе, и, может, священники тебя успокоят.
Бэрк поставил стакан.
— Давай лучше выпьем.
— Знаешь, а я и не догадывалась, что они пьют.
— Ты просто глупая.
В его глазах сверкнула злоба. Бэрк приближался к агрессивной стадии опьянения. Крис задумалась. Ей показалось, что она задела его за живое.
— Они ходят исповедоваться? — спросила она.
— Откуда я знаю? — неожиданно взревел Бэрк.
— А ты разве не учился на...
— Где этот проклятый джин?
— Хочешь кофе?
— Не будь дурой. Я хочу выпить.
— Выпей кофе.
— Ну перестань. Давай налей на дорожку.
— Что-нибудь полегче?
— Нет, никакой дряни. Терпеть не могу пить всякую дрянь. Ну, давай же наливай в конце концов!
Бэрк протянул стакан, и Крис плеснула ему немного джина.
— Может, мне пригласить двух или трех священников к себе?
- Кого?
— Я не знаю.—Она снова пожала плечами.—Ну, кого-нибудь поважней.
— От них потом не отвяжешься. Все они ворюги и зануды,—выпалил Бэрк и залпом осушил стакан.
Да, он начисто забывается. Крис быстро переменила тему. Она рассказала о новом сценарии и о том, что ее приглашают на съемки в качестве режиссера.
— Неплохо,—пробормотал Дэннингс.
— Но я боюсь.
— Ерунда. Самое главное —это заставить всех поверить в то, что поставить фильм было очень сложно. В первый раз я не понимал этого, зато теперь я, как видишь, на высоте. Это элементарно.
— Бэрк, если говорить честно, то именно сейчас, когда мне сделали такое предложение, я чувствую себя очень неуверенно. И особенно в отношении технической стороны дела.
— Послушай, предоставь это другим. У тебя будут операторы, редакторы, сценаристы. Подыщи хороших специалистов, и они обо всем позаботятся. Самое важное — это работа с актерами, а здесь ты справишься превосходно. Ты ведь можешь не только словами сказать им, как двигаться и произносить реплики, милая, но и показать. Вспоминай других режиссеров и будь сдержанней.
Крис еще не верила ему.
— И все-таки что делать с техникой? — обеспокоенно спросила она. Пьяный или трезвый, Дэннингс был как-никак одним из лучших режиссеров, и Крис очень нужны были его советы.
Битый час она вникала в таинство режиссерского искусства.
— Дорогая моя, единственное, что тебе нужно,—это найти хорошего редактора,—усмехнулся Дэннингс, закругляя разговор.—Человека, действительно разбирающегося в этом деле.
Опасный момент агрессивности миновал, и теперь Бэрк являл собой очаровательного собеседника.
— Извините, мадам. Вы что-то хотели?
У дверей в кабинет стоял Карл.
— А, привет, Торндайк,—засмеялся Бэрк.—Или это Генрих? Никак не могу запомнить.
— Это Карл.
— Ах да, конечно. Как же я мог забыть, черт меня побери! Скажи-ка, Карл, ты был внештатным осведомителем при гестапо или официальным? Мне кажется, здесь есть разница.
Карл вежливо ответил:
— Ни тем, ни другим, сэр, я швейцарец.
— Да-да, конечно,—захохотал Дэннингс.—И ты, конечно же, никогда не играл с Геббельсом?
Непроницаемый Карл повернулся к Крис.
— И никогда не летал вместе с Рудольфом Гессом?
— Мадам чего-нибудь желает?
— Я не знаю. Бэрк, ты хочешь кофе?
— А пошел твой кофе...
Бэрк резко встал и, выйдя с воинственным видом из комнаты, покинул дом.
Крис покачала головой и повернулась к Карлу.
— Отключи телефон,—произнесла она равнодушно.
— Хорошо, мадам. Что-нибудь еще?
— Нет, спасибо. Где Рэге?
— Внизу, в детской. Позвать ее?
— Да, уже пора спать. Нет, погоди, не надо. Я пойду к ней, взгляну на птицу.
— Хорошо, мадам.