- Кто ест даром? - с вызовом посмотрел на старика Николай.
- Дурак ты, Колька, - обиделся тот и помахал обгоревшей сторублевкой. - За все уплочено! - А потом взял из миски золотистую луковицу и сунул ее в кед: - Можа, теперь догадаисся?..
«Кед, а внутри лук, - стал соображать Николай. - К. ЕЛ. Д. Ерунда какая-то! Как ЕЛовые Делать, что ли?..»
Он неуверенно озвучил догадку. Федор расплылся в беззубой улыбке:
- Молодец, паря! Передам твоим бабке с мамкой, какой ты есть молодец. - Старик засуетился, сгреб в невесть откуда взявшийся мешок миску с луком, самовар, кружку и даже якобы ненужный ему кед с луковицей внутри. Крякнув, забросил мешок за плечи и сдвинул брови: - Ну, пора мне, Николай Алкоголикович. А ты давай, заканчивай с еловыми. Негоже мир без зашшиты оставлять.
Федор исчез. Николай же встал из-за опустевшего стола с бешено колотящимся сердцем.
- Бабке с мамкой... - прошептал он, задыхаясь от счастья. - Значит, была у меня все-таки мама!
Еловыми здесь называли изгороди, поскольку сооружали их из жердей, вырубленных из молодых елей. Когда-то очень давно, года за два до армии, Николай собрался возводить такую изгородь вокруг их с бабушкой избы. Собраться-то собрался, даже нарубил жердей и начал вязать их к заранее вкопанным столбикам, а вот закончить не сумел. Он привязывал жерди не веревкой или проволокой, а изолентой. И эта изолента, кусочек которой он проглотил с голодухи, показалась ему столь вкусной, что он в два счета сжевал весь остаток мотка. Привязывать же оставшиеся жерди чем-то другим виделось неэстетичным, и он оставил изгородь незаконченной.
Нечем было вязать ее и сейчас. Тогда Николай снял штаны и рубаху и стал раздирать их на узкие полосы. На деревню опустилась ночь, но его работе она не мешала. К утру Николай был полностью наг, бесполезные документы валялись в крапиве, зато нужного вервия хватало теперь, чтобы огородить часть пространства от окружающего мира. А скорее, судя по словам безногого Федора, мир от этой части.
Но самодельных веревок все-таки не хватило. Не доставало всего одной, для завершающей жерди. Николай вспомнил про кед. Как бы пригодился сейчас его длинный и прочный шнурок! Но хапуга-старик прихватил «ентот штиблет» с собой...
«Что же теперь?! - в отчаянье подумал Николай. - Как доделать еловые? Как защитить мир?!..» И тут его взгляд упал на свое обнаженное тело, по которому вздувались натруженные вены и жилы...