Эта идея не сработает, потому что, если она не была готова убить его, она не могла твердо держать нацеленный на него пистолет до конца своей жизни. Она была готова убить его? Могла ли она закончить жизнь своего отца, если бы это означало спасение себя и Ижака? В глубине души она знала, что ответ — нет. Должен быть другой путь, такой, чтобы смерть отца не была на ее совести до конца ее жизни.
Он был удовлетворен ее ответом и опустил пистолет. С толчком он подтолкнул ее к входной двери квартиры, и она надеялась, что кто-то увидит, что ее заставляют идти вперед с пистолетом, направленным на нее.
Когда они спустились на парковку, где находился фургон ее отца, надежда на то, что кто-то вмешается, пропала. Это был не тот район, где люди присматривали друг за другом. Если кто-то видел, что отец угрожает ей, они решили закрыть на это глаза. Как ей выбраться из этого, решать только ей.
Ее отец открыл дверь фургона со стороны водителя и предложил ей войти. Она колебалась мгновение, и он зарычал позади нее. Его хватка на ее руке оставляла синяки, он толкнул ее вперед, и она ударилась плечом о рулевое колесо, когда он попытался заставить ее сесть.
— Хорошо, я пойду внутрь. — Джулия села за руль и на мгновение подумала о том, чтобы вылезти, когда он обошел пассажирскую сторону фургона. К сожалению, не получится, потому что ключи все еще были в его распоряжении. Отец забрался к ней и вручил ей ключи, а пистолет постоянно был направлен в ее сторону.
Она должна была попытаться еще раз с ним поговорить.
— Ты не хочешь этого делать. Я отказываюсь верить, что ты убьешь члена своей семьи из-за этого. Ты не убийца, папа.
— Я никогда не хотел, чтобы ты это узнала, но я думаю, что лучше, если ты узнаешь сейчас. Ты ошибаешься, полагая, что мои угрозы пустые, тебе лучше подумать еще раз. Твоя мать совершила эту ошибку и заплатила за нее.
Ее мать? Сердце Джулии сильно колотилось, когда ее отец вспомнил ее мать. Он никогда не говорил о ней, не говорил о ней десятилетиями. Последнее, что он сказал о ее матери, когда они проснулись утром и обнаружили, что она исчезла.
— О чем ты говоришь? Мама ушла, ты сам сказал нам, что она больше не хочет быть женой и матерью.
— Я хотел избавить тебя от правды. Вы были слишком молоды, чтобы понять, но теперь ты взрослый человек, и если это поможет тебе понять, я без колебаний убью тебя, если ты перейдешь мне дорогу. Я всегда говорил твоей матери, что если она попытается бросить меня, если попытается забрать у меня детей, я убью ее. Она совершила ту же ошибку, что и ты, думая, что я не сдержу своего слова. Твоя мать ошибалась. Не совершай ту же ошибку, Джулия. Теперь заводи фургон и езжай.
Тело Джулии заледенело, когда она вставила ключи в зажигание и завела фургон. Она почувствовала онемение, когда она выехала с парковки и направилась по дороге, которая приведет их к месту, где умер ее брат. Все это время она думала, что ее мать не любит ее, что она добровольно оставила их на попечении их одержимого отца. Все это было ложью. Один конкретный мужчина в фургоне рядом с ней.
Джулия рискнула взглянуть на него краем глаза, и знание того, что он делал все эти годы назад, превратило его в кого-то, кого она не знала. Смертельный взгляд в глазах отца сказал ей, что, если она сделает один проступок, он убьет ее. Если бы дело дошло до этого, смогла бы она покончить с ним? Может ли она быть такой же хладнокровной, как он? Должен быть выход из этого, чтобы никто не умер, но она не видела его.
Как бы то ни было, лучшее, на что она могла надеяться, было то, что Ижак, зная, что это ловушка, не ступит в нее. У нее не было впечатления, что он будет держаться подальше, когда Джулия разговаривала с ним по телефону, но это была последняя надежда, которая была внутри нее. Это не помешало бы ее отцу преследовать его, но это может выиграть ей время, чтобы найти способ спасти их обоих.
Она подвела фургон к назначенному месту, и желудок Джулии взбесился, когда она увидела место, где умер ее брат. От здания осталось немного, только печальные, обугленные останки. Она рискнула взглянуть на лицо своего отца и поняла, что он никак не сможет прийти в себя и остановить все это. Не сейчас, когда он увидел место, где умер его драгоценный сын. Отец повернул голову, и Джулия тяжело сглотнула, когда увидела убийственную ярость в его бездонных голубых глазах.
— Теперь ты видишь? Ты видишь, на что способны твои драгоценные драконы? Кто знает, какую боль и ужас перенес твой брат из-за них. Они должны умереть.
Джулия тяжело сглотнула и не смогла найти слов, чтобы сказать отцу, что их убийство не вернет Кевина. Он был глухим к разуму, что многое определяло. Он был готов убить ее, если понадобится, чтобы отомстить.