Наряду с этим, партийная работа коммунистов значительно ослабела. Массовой работы на заводе систематически не велось. Все видные партийные работники были с головой заняты советской работой и партийной работе достаточного внимания уделять не могли.
После разоружения максималистов и красной гвардии были проведены перевыборы Совета Рабочих Депутатов. В новом составе Совета меньшевики и эсеры, вместе с примкнувшей к ним частью беспартийных, оказались в большинстве (70 депутатов из 134-х). На первом же заседании, состоявшемся 27 мая 1918 года, правым блоком был поставлен вопрос об отношении к Советской власти. Меньшевики и эсеры не мыслили организацию государственной власти без буржуазии и не могли примириться с тем положением, какое выпало на долю русских капиталистов после Октябрьской революции. Лучше всего говорит об этом резолюция, которую меньшевики и эсеры предложили принять Совету нового состава. Вот, что в ней говорилось:
«Принимая во внимание, что советы совершенно сошли с классовой точки зрения народовластия[7]) члены партии с. р. и с. д., входя в новый состав Совета и раскрывая перед широкими массами рабочих и крестьян преступную диктаторскую политику комиссаро-державия, — должны добиться следующих основных преобразований…
Совет должен стать нашим центром, независимым от государственной власти, об‘единяющим всех рабочих в деле защиты пролетарских интересов…»
Для этого «Совет должен восстановить городское самоуправление [8]) и передать ему дела местного правления. Содействовать городскому самоуправлению в организации охраны города.»
Это требование означало, что не дело рабочих самим управлять городом. Нужно передать это в руки местных фабрикантов: Петровых, Евдокимовых, купцов Афанасьевых, Третьяковых и прочих. А чтобы Петровым и К0 спокойнее было выколачивать барыши, с. д. и с. р. предлагали Совету распустить рабочую милицию и предоставить им самим организовать милицию, по своему усмотрению. Совет же Раб. Депутатов должен им в этом «содействовать». Но это еще не все.
«Совет должен объявить нерушимой свободу слова, печати, союзов, собраний и неприкосновенность личности».
Спрашивается, для кого же нужна была свобода слова, печати, собраний и проч., после того, как пролетариат взял власть в свои руки? Ясно, что она нужна была для тех, кто был не с пролетариатом и крестьянством, а против них. Эта свобода нужна была тем, кто боролся против власти советов. Меньшевики и эсеры не останавливались и на этом. Дальше они предлагали:
«Совет должен добиться, чтобы возможно скорее были прекращены опыты с так называемым рабочим контролем и национализацией банков (Вот куда махнули! ВС). В области финансовой, Совет должен добиться, вместо нынешней системы безпорядочных контрибуций, установления общегосударственного прогрессивного подоходного налога…».
Следовательно в целях «защиты пролетарских интересов» банки нужно возвратить капиталистам, контролировать, как они обирают рабочих не моги, а тем более накладывать на капиталистов контрибуции. От всего этого нужно было, по мнению соглашателей, спасать «революцию».
Для этого:
«Для спасения страны от разрухи, революции от крушения, рабочего класса от гибели, Совет должен добиваться созыва Учредительного Собрания, немедленной отставки народных комиссаров и организации обще-демократической (читай — буржуазной — ВС), власти, управляющей на основаниях твердых (читай буржуазных ВС) законов… и поддерживаемой рабочими и крестьянскими советами…».
Этот пункт, в сущности, излагал всю программу соглашательских партий, мечтавших о твердой буржуазной власти в стране. Они звали рабочих добиваться созыва Учредительного Собрания «долженствующего» учредить «власть в стране». При чем характер этой будущей власти заранее определяли как чисто буржуазной, обще-демократической, управляющей на основаниях твердых законов. Склонить рабочих, отказаться от своей Советской власти и добиваться власти «обще-демократической» дело не легкое. Поэтому меньшевики и эсеры шли на все, вплоть до самой гнусной клеветы, на Советскую власть. В своей резолюции они заявляли, что Советская власть намерена удлинить рабочий день.