Мы стояли практически вплотную к сцене. Хардин уже взял гитару, встал возле микрофона, рядом с ним стоял высокий парень с длинными волосами, которые были собраны в неряшливый хвостик, а Джин уже сидела за барабанами. А потом из динамиков полилась музыка. Хардин запел, а я не могла оторвать от него глаз весь следующий час. Его голос был невероятным. И он сам был просто, как Бог на сцене. Сосредоточен, внимателен. Он пел так, словно делился каким-то секретом.
И в один момент он заметил, что я смотрю на него. Он не отвернул взгляд. На протяжении всего оставшегося выступления он не отрывал от меня взгляда. И это завораживало меня. Гипнотизировало. Я не знаю, что со мной творилось, но меня будто било током.
Даже, когда Хардин закончил петь, он не оторвал от меня взгляд. Мы продолжали смотреть друг другу в глаза, пока я не очнулась.
— Это мой парень, мать вашу! — закричал кто-то, и я отвернулась.
Это была его девушка, которую я тогда встретила в его квартире. Она прилипла к сцене и продолжала что-то выкрикивать и подпрыгивать. Я сразу смутилась, словно делала что-то запретное с её парнем. Я схватила Макс за руку и притянула её к себе.
— Хочу еще выпить, — крикнула я.
— Скажи в баре, что ты от Джин, — ответила она. — И тебе дадут всё бесплатно.
— А ты?
— Я бы хотела побыть с Джин. Ты не против?
— Боже, конечно, нет.
Я еще никогда не видела у неё тех глаз, которыми она смотрела на сцену. На Джин. Поэтому я не могла её беспокоить. Но сейчас мне очень хотелось чего-нибудь выпить, чтобы прийти в себя и понять, что, чёрт возьми, происходит.
Я заметила ту же женщину, что подавала нам с Макс напитки в тот раз. Когда я прокричала ей что-то про напиток с вишней, она бросила на меня быстрый взгляд и протянула стакан. Я отпила и поняла, что это было что-то не то. Гораздо не то, потому что оно было в другом стакане и было раза в два крепче того, что я пила в тот раз. Но было очень вкусно. Напиток обжигал горло, но дарил тепло где-то внутри. Я быстро выпила это и попросила еще.
— Не хочешь потанцевать, красавица? — спросил кто-то, когда я допивала второй стакан.
Я повернулась и заметила высокого худощавого парня с длинными светлыми волосами и приятной улыбкой. Он был милым. И почему бы нет?
— Конечно.
12. Хардин.
— А теперь веселье! — крикнул Боб. Надо отдать должное, он прислушался ко мне и перед выступлением не пил и не курил.
Мы стояли возле сцены, и выступление только закончилось. Боб сразу же скрылся, Мэг уже висла на моей шее, а Джин и Макс стояли рядом и целовались. Я проигнорировал Мэг, и подошёл к девочкам.
— Где Лидия? — спросил я у Макс.
— Пошла к бару.
Чёрт!
Почему-то я не хотел, чтобы Лидия шла к бару одна. Когда я сделал ей напиток, то изменил пропорции. Восемьдесят процентов сока и двадцать водки. Она выглядела, как та, кто не умеет напиваться. И которая не очень любит ходить по клубам. Такая вся милая и тихая. Это место явно не для неё.
Когда я вспоминаю, как она смотрела на меня, по спине бегут мурашки. Ярко-зелёные глаза словно смотрят в душу и понимают, что я хочу сказать. Словно говорят, что она здесь, рядом. Я не мог оторваться. И в один момент я поймал себя на мысли, что пел для неё. В клубе больше не было никого. Только она и я. И я пел для неё, говорил с ней. А она всё понимала.
А потом Мэг. Что б её! Стоило ей выкрикнуть, Лидия сразу отвернулась, и я заметил, что румянец окрасил её щёки. Она чувствовала тоже, что и я. Это смутило её.
Я сразу же потерял Лидию. Пока я спускался со сцены, заметил, что она что-то сказала Макс, а потом я потерял её. Мэг сразу накинулась на меня и начала целовать. Как только я отстранил её и повернулся, Макс шла к нам, а Лидии нигде не было. Это заставило меня паниковать, но я не понимал почему. Она была здесь впервые. И была слишком красива для этого места. Тут много пьяных придурков, надеющихся найти достаточно пьяную девушку, которая согласится потрахаться с ними.
Я отстранил от себя Мэг и посмотрел в сторону бара, где Лидия пила вишнёвую водку. Дерьмо. Это слишком крепкий напиток для неё. Я хотел пойти к Лидии, но Мэг схватила меня за руку и потащила куда-то.
— Ну, Хардин, –сказала она заплетающимся языком. — Перестань сопротивляться.
Мэг оттащила меня от сцены и танцпола. Этот коридор вёл к туалету, кладовке, нашей гримёрке (да, у нас даже гримёрная есть) и чёрному ходу. Я знаю, зачем меня туда тащила Мэг. Она хочет секса. Мы делали это или в туалете, или в гримёрной. Ну, в подсобке тоже. Да и в кладовке. Порой я выходил, чтобы покурить возле чёрного входа, а Мэг шла за мной и делала мне минет. Ладно, мы делали это везде.
Я поймал себя на мысли, что думаю о том, что вряд ли Лидия согласилась на такое. Скорее всего, она бы смутилась поцеловаться там. Она была такой скромной и постоянно краснела. И мне стало интересно, краснеет ли её грудь? У неё она очень красивая. Не такая большая, как у Мэг, но натуральная, и в этом я полностью уверен.
— Хардин, — произнесла Мэг, пытаясь расстегнуть мой ремень. — Чего ты такой зажатый?
— У меня нет настроения, — я убрал её руки подальше от ремня и осознал, что даже не начал возбуждаться от её действий.
— Что? Ты всегда хочешь! Ты же Хардин. Бог секса и рока, — её язык заплетался, и я с трудом мог разобрать, что она говорит. И сколько она выпила, пока я выступал? Я знаю, что Лидия постоянно была перед сценой и ловила каждое моё слово. А вот, где была Мэг в это время?
— Мэг, отвали, — сказал я и пошёл к выходу.