Брин начала разливать кофе по чашкам. Тогда стало заметно, как дрожат ее руки.
"Сквики, с тобой все нормально? Думала, что никогда не вдохновишь меня на такую улыбку?" – Она взяла дрожащую руку подруги и начала покрывать поцелуями каждый сантиметр.
Брин медленно приблизилась к Алекс и после того, как провела языком по своим, казалось, сухим губам, коснулась губ подруги. Это был мягкий, но не страстный поцелуй. Поцелуй, который сближает, который говорит о том, что люди ответственны друг перед другом. Именно такой поцелуй был нужен хирургу, которая еще не до конца окрепла от внутренней боли.
"Надеюсь не в последний раз… Люблю, когда ты улыбаешься".
"Ты останешься со мной на ночь?" – Спокойной спросила Алекс, хотя ее голос выдавал волнение и потребность в положительном ответе.
Брин прохихикала. – "В случае чего, у меня с собой чемодан вещей, на всякий пожарный прихватила из дома".
Блондинка выдержала паузу, набралась смелости, и спокойно произнесла. – "Давай теперь поговорим о другом, хорошо?"
Алекс посмотрела на свой кофе и тяжело вздохнула.
"Знала, что придет это время".
Она выдержала паузу, пытаясь успокоить разбушевавшееся дыхание.
"Это был мой младший брат. Его зовут Дэвид. С ним я говорила по телефону. Я не видела и не говорила ни с ним, ни с Оливией больше трех лет".
Боль легла вуалью на красоту девушки.
"Оливия – это твоя мать?" – Брин взяла тонкую руку хирурга.
"Да, биологически. На самом деле она никогда не была мне матерью" – С грустью произнесла Алекс.
"Дэвид – другое дело. Он всегда был ее сынком, ее маленькой мужской копией. Они всегда были рядом. Как я с моим отцом… Настоящая связь душ". В голубых глазах появился огонек.
"Продолжай, милая, я тебя слушаю" – Брин сильнее сжала ладонь подруги.
"После того, как отец умер, Оливия отдалилась от нас и перестала за нами следить – даже за Дэвидом. Много раз я заменяла ее и была ему матерью. Когда он видел кошмары, я бежала к нему" – Алекс вздохнула. – "У Оливии не было терпения растить детей, поэтому я должна была повзрослеть быстрее. И поскольку я была высоким ребенком и хорошо развитым даже в том возрасте, она обращалась со мной как со взрослой… Коей я не была".
В голосе Алекс не было и намека на эмоции.
"Оливия всегда была нужна Дэвиду. Он зависел от нее, хотел быть с ней все время, угодить ей. А я… Через какое-то время я стала плохой девочкой, делала все, чтобы только ей не угодить. Она была уверена, что я просто не достойна того, чтобы быть хирургом, и пыталась убить во мне всякую надежду… Это была большая ошибка. В противовес ее словам, я становилась более решительной и целеустремленной".
На крыльце стало холоднее и Брин укутала их, с Алекс, мягким покрывалом. Блондинка почувствовала беспомощность подруги и пыталась все сделать, лишь бы ей стало легче. Мозаикой выкладывалась картина жизни хирурга, в которой крылись ее проблемы.
"Оливия всегда думала, что я буду идеальной, что никогда не сделаю ошибки. Она запрещала мне показывать мои чувства, Но что хуже – она запрещала мне быть ребенком". – Брин заметила боль в голубых глазах.
"Я начала ненавидеть ее, всегда хотела, чтобы Бог забрал вместо отца ее. От этого, конечно, в голову не приходило ничего, кроме чувства вины за столь греховные мысли".
Брин потерла ладонь хирурга, которая на глазах стыла. Она любя поцеловала ее.
"Несколько лет назад, я сделала кое-что непростительное прямо на глазах у Оливии. Дэвид тогда согласился с ней и встал на ее сторону. Я не могла поверить, что он так поступит, в конце концов, его вырастила я… Думаю, что он просто не привык принадлежать себе в своих решениях. Она никогда не давала ему и шанса на это". – Алекс было трудно держать свои эмоции под контролем, некоторые мышцы на ее лице непроизвольно сокращались. Брин это заметила.
"Чего хотел Дэвид, звоня утром?"
"Оливия продает коттедж отца на Мысе Код, и она хочет, чтобы я приехала забрать свои вещи. Дэвид пытался быть со мной любезным… В голосе его даже звучало раскаяние… Но я не могу относиться, как к человеку к тому, кто дружелюбен к этой суке". – Лицо хирурга потемнело в гневе.
Так вот почему в офисе Алекс нет ни одной фотографии ее матери. Кто предъявит ей ее вину? Кажется, теперь я понимаю, в чем именно Алекс нуждается с моей стороны… Я все сделаю ради Алекс… Все что возможно в этом мире!
Брин подлила кофе в чашку подруги.
"Я сказала Дэвиду, чтобы Оливия все послала почтой. Это в ее силах. В этот коттедж я больше не вернусь! После смерти отца это место я не могу называть домом". – Алекс опустила голову.