Алекс вздрогнула, а потом начала кричать.
"Нееееет! Нееееет! Мне так жаль… Я так жалею! Я не хотела этого… Я не хотела отбирать жизнь своего ребенка! Я жалею! Я… Так… жаль!"
"О Боже мой, Лекс! Проснись! Ты пугаешь меня!" – Брин отчаянно пыталась разбудить любимую, тряся ее за плечо. – "Все хорошо, любимая… Тебе это только снится…"
Алекс проснулась вся в поту, в глазах метался страх.
"Рилей… Рилей умер, Брин. Я не смогла спасти его". – Она испуганно озиралась. – "Я… Я подвела его".
"Шшш, с ним все хорошо, сладкая!" – Брин прижала Алекс к груди, поглаживая ее по голове. – "Помнишь? Мы позвонили в больницу прежде, чем лечь спать". – Она чувствовала, как дрожит девушка. – "С тобой все в порядке?"
"Я не знаю, Брин. Я… Я должна позвонить больницу… чтобы удостовериться".
"Бедная! Я сделаю это за тебя. Ты слишком расстроена. Я позвоню, а потом сделаю нам немного какао. Может, ты хочешь выйти на веранду?"
Алекс нервно кусала губы. Она кивнула, потом встала, и отправилась в ванную, чтобы умыться. Брин ушла на кухню, чтобы позвонить и сделать какао. Десять минут спустя они сидели вместе на кушетке.
Брин обнимала Алекс за плечи.
"Рилей чувствует себя прекрасно, сладкая. Он поправляется".
"Ты уверена?"
"Более чем. Лекс, это был всего лишь кошмар". – Она погладила любимую по плечу. – "Как думаешь, почему тебе приснился кошмар?"
Алекс глотнула какао.
"Это… это все моя вина… я сделала аборт. Бонни сказала, чтобы я шла навстречу обсуждениям… Я не хотела говорить об этом раньше, чтобы не расстраивать тебя. Сначала она думала, что мой страх – единственная преграда, но теперь, она считает иначе. И она права". – Алекс понурила голову. – "Я… Я не делаю…"
Брин внимательно слушала, поглаживая спину Алекс.
"Все хорошо, сладкая. Продолжай".
"Я не имею права чувствовать удовольствие, Брин. Особенно от человека хорошего, искреннего человека, который никогда не забрал бы жизнь собственного ребенка".
"Лекс! Послушай меня…"
"Нет, это ты послушай меня. Ты спросила меня, почему я так отношусь к Рилею. Я не понимала тогда почему, но сейчас все встало на свои места. Подсознательно я связала жизнь Рилея со своим ребенком. Ты, наверное, заметила, как Рилей похож на меня. Есть только одно но – он сокровище для родителей. Они заботятся о нем. Без сомнения, они отдали бы жизнь, лишь бы спасти его. А я не хотела своего ребенка, и убила его. Я даже не могу сказать тебе, мальчик это был или девочка. Полагаю, что я думала, что если спасу жизнь Рилея, я искуплю вину перед своим ребенком. Но я все еще виню себя. Я думала, что Рилей умер. А Оливия насмехалась надо мной, напоминала о Риле, об аборте… Она сказала, что я никогда не искуплю свою вину. И она права. Я сделала ошибку, и я должна быть наказана за это". – Лицо Алекс побледнело, челюсть дрожала. Брин знала, что это были первые признаки приступа.
"Нет! Ты не заслужила наказания!" – Брин взяла руки Алекс в свои, пытаясь поддержать ее, и показать свою любовь. – "Даже если ты сделала ошибку… Все мы их делаем… Мы уже говорили об этом раньше. Если бы Оливия любила и поддерживала тебя, была бы тебе матерью, в которой ты нуждалась, ты никогда бы не сделала аборт. Оливия не дала тебе ничего, когда ты нуждалась в ней. Единственное, что она дала тебе – ощущение невыносимого бремени ненужности. Она никогда не пыталась понять тебя. И ирония судьбы в том, что я, кажется, единственная в этом небольшом треугольнике Лекс-Брин-Оливия, кто знает ее сущность. Алекс Морган, я знаю, что на первое место ты ставишь человеческую жизнь. Я узнала от медсестер и других сотрудников больницы, что Смиты не единственная семья, которой ты помогла бесплатно".
Алекс удивленно подняла бровь. Она всегда держала эту информацию в тайне.
"Если тебе интересно, откуда персонал больницы знает это, то я скажу. Им рассказали семьи. Это естественно для людей – рассказывать о добрых людях. Неудивительно, что они поделились своим счастьем с персоналом больницы. И ты – женщина, о которой они говорили; женщина, которая невероятно добрая и щедрая. Когда я смотрю на тебя… Я вижу самого замечательного, теплого, любящего человека, лучшего из тех, кого я когда-либо знала. Человека, который имеет право быть счастливым. Пожалуйста… Позволь себе быть счастливой, Лекс…" – Голос Брин почти прошептал последние слова. – "Ты простишь себя? Ты уже и так страдала достаточно".
Ошеломленная женщина изумленно смотрела на Брин. Спустя несколько мучительно бесконечных мгновений она так же шепотом ответила.
"Да… Да, думаю, что смогу… Брин?"