Кажется, что секс с ним доставляет ей истинное удовольствие. Больше, чем мне на ее месте.
Может быть, именно поэтому он и бьет меня? Может, я что-то не так делаю во время секса?
Он был у меня первым. И единственным.
— Да! Вот так! — стонет она.
Вы, скорее всего, ожидаете, что он остановится и начнет жалко оправдываться, вроде: «Это не то, что ты думаешь, Мия».
Но он не произносит ни слова.
Или, может, вы думаете, что я что-нибудь вякну; любая нормальная девчонка так и поступила бы, если бы застукала своего парня с другой. Она, скорее всего, рвала бы и метала в этот момент.
Но наши с Форбсом отношения не совсем нормальные.
Вся власть находится в его руках, а я просто как бесплатное приложение.
Он продолжает трахать ту девчонку и не спускает с меня глаз, а его улыбка превращается в самодовольную ухмылку.
Затем в его глазах начинает полыхать пламя. Это что-то новенькое. Я никогда не видела у него подобного выражения лица. Хотя, если подумать, его, занимающимся сексом с кем-то еще, я тоже никогда не видела.
Есть нечто в его взгляде, что приводит меня в ужас. Он выглядит торжествующим, как будто наконец-то я играю ту роль, какую ему хотелось бы, чтобы я играла.
Неприятный холодок пробегает у меня по спине.
— О, Боже! Я кончаю, кончаю! — кричит его партнерша, даже и не подозревая о том, что сейчас происходит между мной и Форбсом.
Уходи, Мия. Сейчас же. Уходи.
Отрывая от него свой взгляд, я делаю шаг назад. Два шага. И затем бросаюсь бежать вдоль по коридору и вниз по лестнице, подальше отсюда.
Запрыгнув в свою машину, я кидаю сумку на пол и уезжаю.
Глаза заволокла пелена. Я тру их и осознаю, что это от слез.
Какого хрена? Понятия не имею.
Я еду в магазин, паркуюсь позади здания, захожу внутрь и покупаю столько еды, сколько способна унести. Картофельные чипсы, шоколадные батончики, печенье, мороженное — все, что попадается под руку.
Я забираюсь обратно в машину, открываю пакеты с едой и принимаюсь есть все, как обычно. «Есть» — это наверно мягко сказано, чтобы описать то, что я делаю. Я просто жадно поглощаю еду.
Когда я заканчиваю свою трапезу и чувствую, что живот вот-вот лопнет от всего съеденного, меня накрывает непередаваемое чувство облегчения. Но когда мой взгляд натыкается на пустые обертки и коробки, мной завладевает отвратительное и мерзкое чувство вины.
Я запихиваю обертки в пакет и окидываю взглядом парковку. Вокруг нет ни души, поэтому я бегу к мусорному контейнеру и бросаю внутрь свой пакет. Затем я быстрым шагом огибаю магазин, направляясь к небольшому скоплению деревьев, и прячусь за ними от любопытных взглядов. Запихивая руку глубоко в горло, я очищаю свой желудок от всего недавно съеденного.
Я сажусь обратно в машину, вытираю руки салфеткой и закидываю в рот мятную конфетку.
Наконец я могу контролировать себя и свои эмоции. Я завожу машину и еду домой.
Я и не догадываюсь, что Форбс уже там, ожидает меня, так как его машины не видно на парковке перед домом — скорее всего, он так и планировал. Он любит быть хозяином положения.
Когда я сталкиваюсь с ним нос к носу на лестничной площадке у моей двери, я пытаюсь убежать, но он хватает меня за руку и дергает в обратную сторону.
— Куда собралась!
От него пахнет парфюмом. И сексом. Сексом, которым он только что занимался.
Он даже не потрудился принять душ.
Просто закончил изменять мне с той девкой и пришел прямиком сюда. Или, может быть, это не мне изменяют, а со мной? Может быть, это она его девушка?
Форбс выдергивает ключи из моей руки и открывает дверь. Затем толкает меня внутрь.
Я спотыкаюсь, но быстро обретаю равновесие. По непонятным мне причинам, я чувствую, что для меня сейчас очень важно не растянуться перед ним.
Пятясь назад, я упираюсь в спинку дивана и хватаюсь за нее изо всех сил.
Я не знаю, что мне следует от него сейчас ожидать, но, наверное, лучше приготовиться к худшему.
Он кладет ключи на столик у двери и затем опирается на него, скрестив руки на груди. Я смотрю на изгибы мышц на его руках. В начале наших отношений мне так нравилось, какими сильными выглядели его руки. Как уютно я в них себя чувствовала.
А теперь все, что они собой олицетворяют — это власть и боль. Они мне внушают страх. Тот же самый страх, которой сопровождает меня с самого детства по вине человека, ничем не отличающегося от Форбса.
Я больше не хочу это терпеть. Я больше не хочу страдать.
Не сейчас.
И вообще никогда.
Я словно прозрела. Как будто в моей голове что-то щелкнуло, и наконец-то загорелся свет.