После ужина в отеле все, однако, развеселились, рассаживались по сиденьям вольно и игриво, дамы волнующе запахли!
Как только мы двинулись, замелькали фляжки, гул нарастал...
Чёрт его знает, может, проскочит, как почему-то проскакивает у нас всегда?
В тусклом свете фонарей «палаццо Паншин» выглядело как суровый замок, который предстояло штурмовать!
Почувствовав в себе боевой дух, все повысыпали на мороз и хлынули к крыльцу, многие даже без шапок и без пальто.
— Кажется, по сценарию должен быть фейерверк? — улыбаясь, осведомилась Николь.
— Минуту!
Я стала пробиваться сквозь пьяную толпу, отыскала Баранова.
— Где Паншин? — находить какие-то другие слова и называть его как-то по-другому не было сил.
Явился Паншин, неожиданно строгий, спросил, почему так поздно приехали.
— Ждала, пока ты унитазы помоешь! — не выдержала я.
— В гальюны не пускать! Неправильно могут нас понять!
Как это, интересно, он предполагает это сделать?
— Фейерверк, — холодно напомнила я.
— О, ядрёна форточка! — выругался шеф и куда-то скрылся.
Вскоре он появился с какой-то пёстрой коробочкой в руках. Далее он повел себя как герой-партизан в тылу врага: коробочка в его руках взорвалась, разнеся на части его и все палаццо. Горящие клочья летели в гостей, и те пытались хватать их голыми руками. Красные, желтые, зеленые заряды летели в небо, шипя, гасли, оставляя в темном глухом небе неясный след.
Всё! Взорвался товарищ! Разглядеть ничего было невозможно, хотя я героически прорывалась сквозь дым и огонь.
Вдруг я почувствовала знакомую руку у себя за пазухой! Я жадно обернулась... А — это Максик! Оклемался, малец!
Тут же вместо прежнего Паншина, безжалостно взорванного на пороге своего дома, возник опять Паншин-старший, но другой, гораздо лучший — с лицом весьма богатого наполнения, «цвету наваринского дыму с пламенем», как писал замечательный классик: в безукоризненном фраке и белой бабочке, до блеска прилизанный, он стоял у входа в своё поместье, с достоинством пожимал мужчинам руку, роняя голову с откуда-то вдруг взявшимся пробором, а дамам целуя ручки, бережно, как воду, поднося их к губам в горсти.
— Я тосковал по тебе! — Максим грел мне шёпотом ухо. Я на секунду положила ему голову на плечо.
— Пока, слава богу, вроде всё хорошо, — прошептала я. — Тьфу, тьфу!
И не зря боялась!
Я пошла об руку с Максимом и пошатнулась в первый раз: весь длинный ряд столов с блюдами красной рыбы и ветчины был уставлен огромными коричневыми баллонами кока-колы!
Первый удар. Ведь я же им объясняла тысячу раз!
Образовался некоторый водоворот — французы прибывали, а передние пытались вывернуть от кока-колы назад, но постепенно стал нарастать весёлый гвалт: большинство французов было настроено считать это новогодней шуткой.
Тут очень кстати наш водитель на ломаном французском брякнул, что его детишки любят кока-колу — и все, радостно гомоня, стали накладывать коричневые баллоны ему на руки, как поленья. Приятно и весело делать в Новый год подарки бедным русским детишкам!
Некоторые наиболее уже поддавшие дамы пускали слезу.
Я пошла к первому столу, где красовался граф Паншин, но он встретил меня презрительным изгибом холеных губ.
— Ты что-то путаешь, по-моему, — выдавил он. — Иди за отдельный столик, к обслуге.
— Слушаюсь... А если понадобится что-то перевести?
— Николь поработает. Не сахарная! — процедил граф.
Во главе стола образовался цветник: граф, его наследник и представительница французской туристической фирмы Николь Ламонт!
Мы с водителем глушили пепси-колу в тёмном углу.
Но это тоже оказалось не в жилу. Началась лотерея (выигрыш — игрушки с ёлки с приклеенными номерами), и тут же сбоку нарисовался шеф и злобно зашипел:
— Что ты здесь жопу натираешь? Работай! Видишь, лотерея идет — сделай, чтобы эта женщина (он кивнул на даму-менеджера по расселению в «Советской») получила главный приз! Быстро!
Я кинулась к «Маленькому принцу», вытаскивающему из шапки, сверкающей звездами, билетики и зашептала:
— Сделай так, чтобы вот эта тетка выиграла главный приз!
— А что мне за это будет? — абсолютно цинично поинтересовался двенадцатилетний принц.
В конце лотереи мадам Короплясова, абсолютно не дрогнув, взяла главный приз — огромного мишку. Причем меня поразила абсолютная уверенность на её лице: никаким случайностям эти великие люди не доверяют, всё должно быть только наверняка!