У Газиза тут же запищал телефон:
— «Волга» подгребла к подъезду, – громко раздалось в нём.
— Замочил бы эту козу! – лупил кулаком по колену Газиз, пока ехали на дачу. – Всё дело спалила, сучка…
Эту ночь оттягиваемся с понтом, – решил он, – а с отморозком позже тему перетрём…
— Лады! – обрадовались кореша. – Главное, хозяину откорячку слепить…
Обо всём доложил мне поздно ночью по сотовому.
— Не расстраивайся, поступил правильно. Время у вас есть, продолжайте, – ответил ему.
Я старался поменьше думать об акции.
«Ну его к чёрту, этого Николая Андреевича… Сидел бы спокойно замом, так нет… надо выше лезть. Парламенты, вон, расстреливают, а здесь… для пользы дела… Всего‑то одного человечка», – запершись от Татьяны в своей комнате, думал я и пил горькую.
Не хотелось ничего, даже Мальвины. И спать тоже не хотелось, а хотелось выйти на балкон и выть на луну…
Рано утром мои наёмники, невыспавшиеся и с похмелья, вновь дежурили у подъезда дома.
— Загрузил на «Мерс» семью и куда‑то собирается отваливать, – доложил Менлибаев.
— Следуйте за ним. Скорее всего, к матери в деревню собрался, – высказал предположение и оказался прав. – Да милицейскую форму снимите, а то он скоро удивляться начнёт…
— Слава аллаху! – обрадовался Газиз. – А то от этой сучьей формы всё тело чешется.
— Это у тебя аллергия на неё! – попытался шутить, хотя было совсем не весело.
«Отказаться, что ли? Одно дело пришлых кокать, а это свой, русский!.. Ну зачем он перешёл дорогу?!»
Словно почувствовав мое настроение, позвонил Кабанченко. Намеренно бодрым голосом предложил задёшево приобрести контрольный пакет акций моего бывшего завода.
«Вот это да–а!.. – ошалел я. Мысль сразу заработала в финансово–хозяйственном направлении. – Открою совместное предприятие с японцами или корейцами – надо к ним людей заслать – и стану производить телевизоры или «видаки». Главное, подешевле, чем конуренты, продавать… и дела пойдут… но вот налоги, электроэнергия…»
— Слушаю, слушаю тебя, Егор Александрович, – опустился на грешную землю.
— Время ещё есть… Люди работают, – заговорили мы о деле, прямо не называя его.
— Надеюсь! – закончил Кабанченко.
«Да пошёл ты, – бросил телефонную трубку. – Одни проблемы с тобой!»
Надо позвонить в банк, пусть готовят документацию и договариваются о покупке акций.
«Вот уж директора прижму, – злорадствовал я. – Нет, вообще выгоню!» – связался с Газизом по сотовому и подробно рассказал ему о своём плане действий, продуманном в одну из бессонных ночей.
— И чтоб никаких подозрений! Понял? – предупредил его. – Подпалите для начала дом брата. Смотрите, чтоб лишний никто не погиб! – проявил человеколюбие.
На смерть Шитова накладывались мысли о заводе.
«Жить стало легче, жить стало веселей!» – отметил я.
8
Брат Шитова жил через три дома от матери, у которой остановилась семья Николая Андреевича. Деревня была большая, крепкая, имелся даже ресторан и Дом колхозника, в котором проживали различные заготовители, ревизоры и чёрт знает кто ещё.
Менлибаев с друзьями там и остановились. Торчать в машине за деревней – лишние подозрения вызывать и от объекта слежки далеко. А так всё рядом. Из окна номера хорошо просмативался и дом матери Шитова, и дом брата.
В обед молодёжь, взяв лыжи, отправилась на прогулку по первому снегу, а старшие собрались у матери.
— Выпивают сейчас конкретно, – завидовали менлибаевские подельники, – а мы тут тухнем – ни баб, ни выпивки, блин.
— Вот дело выгорит, – не отрывался от бинокля Газиз, – в умат напьёмся. Банки с бензином лучше приготовьте. Темнеет сейчас рано.
Как и во всех российских деревнях, не успело стемнеть – улицы обезлюдели. Лишь изредка, качаясь, брёл припозднившийся прохожий, сопровождаемый собачьим лаем.
— Ну что ж, братаны, пора… Всё поняли? Один собак мясом отманивает, чтоб не заложили, другой поджигает. Я – на тачке.
Деревянный дом вспыхнул быстро. Из машины Газиз наблюдал, как перепуганные соседи передавали друг другу вёдра с водой. Откуда ни возьмись, словно мотыльки на пламя, слетелась толпа детворы, активно мешавшая взрослым. Под ногами путались довольные собаки, прибежавшие вслед за малолетними хозяевами. Словом, через несколько минут вся деревня сновала перед горевшим домом. Приковыляли даже старики. Стоя чуть в сторонке, они бурчали, что в дни их молодости такой плёвый пожаришко потушили бы через три минуты.
Вся шитовская родня находилась в эпицентре событий. Вместе с ними, в мокрых от воды фуфайках, тушили огонь менлибаевские друзья. Они зорко следили за Шитовым–старшим, временами проявляя чудеса героизма и кидаясь за ним прямо в огонь.