-Собираемся! - произнёс он начальственным тоном.
-Нищим студентам собираться, что подпоясаться, - засмеялась она. - И ты знаешь, мне кажется, хорошо, что подальше от Москвы. Спокойнее будет. Здесь я боюсь за тебя.
«Знала бы ты, что на Дальнем Востоке происходило а, может быть, и всё ещё происходит», - вздохнул он, но вида не подал. Отшутился:
-Напуганная ворона кустов боится.
- А ты, я посмотрю, сокол!
-Сокол, ни сокол, но первый секретарь крайкома партии Приморского края.
-И я, ворона под твоим крылышком.
-Не ворона, а жена перового секретаря. - и уже серьёзно добавил. - Это тоже должность. Как поведёшь себя, так нас и оценят.
В небольшой чемодан вошли все их личные вещи. В большой едва запихали работы Ленина, Сталина, «Капитал» Маркса, «Как закалялась сталь» Николая Островского, «В дебрях Уссурийского края» Арсеньева. Томики со стихами Маяковского, Есенина. И сочинения философов разных направлений, кроме Ницше. В общем, в чемодан, как в домашнюю библиотеку, которая всегда с собой, вошли все необходимые сочинения, чтобы в далёкой провинции умело готовить людей и себя, для строительства новой жизни, о которой мечтали все великие утописты мира.
Глава вторая. Угроза взрыва.
Глава вторая
Угроза взрыва
С Владивостоком познакомились бегло. Сам город не произвёл впечатление. После Москвы он показался ущербным. Но то, что он скучился у моря, произвело впечатление. Все улицы сбегались к бухте. Теснились к ней, выстраиваясь в ряд. Каждая старалась быть ближе к порту. Он был центром. Там высились океанские пароходы. Без них и Владивостока бы не было. Чем больше пароходов у причалов, тем выше по сопкам поднимались улицы и становились краше, уподобляясь жемчужному ожерелью, которое окаймляет прекрасное спокойное и в шторм, и в штиль лицо гавани «Золотой Рог». Только поднимись на сопки, и ты, как с птичьего полёта, увидишь всё, оценишь и влюбишься, как в моряка, в город Владивосток. Да и сам себя почувствуешь уходящим в океанскую даль, которая откроется тебе с высоты сопок. Ты станешь романтиком, как каждый коренной житель Владивостока.
Николай Михайлович и Наташа по общему согласию отложили это на потом. Им было не до романтики. Надо было утвердить себя среди местных. Аборигены, как им казалось, воспринимали их не то чтобы настороженно, но с пристрастием, порой даже с пренебрежением. Да это было и понято. Появился москвич, и без всякой заслуги перед краем он уже не только первый секретарь, но ещё назначен Москвой членом военного совета Дальневосточного фронта и членом военного совета Тихоокеанского флота.
Николай Михайлович открыл заседание оргбюро, в который входили: командующий флотом Кузнецов, командующий Отдельной Краснознамённой армией Штерн, заменивший опального Блюхера, начальник Дальневосточного пароходства и другие местные партийные и хозяйственные руководители края и Владивостока. Он обратил внимание на сидевшего рядом со Штерном щеголеватого кавалериста, которого ему не представили.
- Кто такой? - сухо спросил он.
- Мой адъютант! - бросил Штерн, переложив одну ногу на другую. - Он всегда со мной.
Николай Михайлович почувствовал на себе внимание всех присутствующих. Оплошать нельзя, иначе какой ты член, а тем более, первый секретарь крайкома партии. Сдерживая себя, с достоинством подчёркивая возложенную на него ЦК партии высоту, спокойно, но твердо сказал:
- На заседании оргбюро должны присутствовать лишь те, кто приглашён.
Штерн было вскинул властную голову, но тут же при общем молчании, обозначающем не поддержку, а правоту замечания, сдержался и сделал знак своему бравому адъютанту выйти вон.
Для Николая Михайловича это была незначительная, но победа над собой. После этого он стал держаться увереннее. В лямке директора ему молодому было легче. Все люди на виду. План один. А в крае их громадьё, и люди разные, не рабочие. Все руководители, не изученные им. Незнакомые. К каждому свой подход. К одному – сурово, к другому – помягче. Но во всех случаях – с выдержкой, чтобы и себя не уронить, и товарища не унизить. После этого, не спускал никому, кто задерживал его решения. А они требовали твёрдой руки. С этим всё окружение было согласно.