- И всё-таки желательно услышать их голос. Не велика помощь делом, а велика помыслом. Его подхватят и другие. Поговорите с помполитами, они же часть команды, им и карты в руки.
- Есть у меня такой на примете. И пароход его не сегодня-завтра станет под разгрузку. Правда, коммунистов у него пока раз-два, да и обчёлся. Но не в численности дело, а в качестве. Проведут открытое партийное собрание и выслушают, что беспартийные скажут.
- Только, пожалуйста, без всяких нажимов. А то и эту качественную численность потеряем.
Сегодня число пароходов на рейде не изменилось. А может он ошибся, ибо ему так хотелось. Да и причина была. Вчера Прокопий Дмитриевич доложил, с нескрываемой победой в голосе, что моряки выступили с почином и уже приступили к разгрузке трюма. И предложил:
- Надо бы как-то отметить почин…
- Стол накрыть, - пошутил Николай Михайлович, наливаясь верой в людей и чувствуя сердцем – вот она малость. Её и не хватало.
- Стол не стол, а обнародовать надо, - пробурчал в трубку старый большевик.
- Обязательно! - сказал он ему. - Вы их приказом по пароходству отметьте. А по большему счёту, крайком в стороне не останется. Завтра с корреспондентами из «Красного знамени» я приду на пароход… Такой почин многое значит.
- Во сколько вас ждать в порту? Я предупрежу помполита, чтобы собрал людей.
- Не надо отрывать людей. На месте увидим, что и как. Буду, - он посмотрел на наручные часы, - в восемь тридцать, - и подумал облечено: «Полезнее общаться с людьми, чем смотреть в окно».
В порту не смотря на ранний час, работа шла полным ходом. А может, и не было у неё утреннего перерыва. Пришла дневная смена и без лишних слов прямо к делу. Отстраняя товарищей, едва стоявших на ногах, догружали не догруженные ими грузовые сетки. Не дожидаясь остановки погрузочных механизмов, перехватывали из рук в руки рычаги управлений. Давая возможность расправить сменщику онемевшую спину и встать, садились на его место. И так по всей цепочке, начиная с причала и кончая трюмом. Никакой задержки, будто и не менялись. Новая смена только угадывалась по быстроте разгрузки. И, казалось, сам порт какое-то двухжильное существо, которое не знает усталости. А о людях и говорить нечего, остаётся только удивляться. Но где то место в огромной стране, где бы труженики тыла, в основном подростки да женщины, не удивляли своей сверхчеловеческой выносливостью, в которую потом будет трудно поверить.
Судно, команда которого решилась на почин, осевшее за ватерлинию, стояло бортом почти вровень с причалом. Парадный трап лежал с едва заметным подъёмом и казался лишним. Годилась бы сходня. Да и уместнее. Не до гостей сейчас команде было, тем более, незваных. Но видно так уж повелось у моряков, пришедших из-за «бугра». Уж кого-кого, а начальство разного с проверкой во все времена хоть отбавляй. И парадный трап – первое ублажение, особенно для тщеславных. Ступят на него – и уже смягчают свою необходимую им проверку. Шикарный трап при деле. Свою функцию выполняет. С него ненароком не свалишься, особенно когда сходишь назад. И леера прочные и сетка, под ним висящая, тоже. Выдержит любую тяжесть. А главное, для палубной команды благодать. Поставили – и менять не надо. Не то, что сходня. Она, как доска, небрежно брошенная через канаву простому смертному. Свалится, так пусть на себя пеняет. Нужно ему, так он и по концу поднимется. А если начальство показалось, так тут уж переживай, стоя на подхвате. А где сильного матроса найдёшь? Такие сейчас в трюме, мешки переваливают в поте лица своего.
В прорезе фальшборта, на площадке трапа, стояла девчушка лет шестнадцати, не более. Красная повязка вахтенного матроса была на её руке. Увидев, подходящих к трапу, девчушка поправила ее.
- Детский сад! - нахмурился начальник пароходства Александр Афанасьевич, вступая на трап первым. Он был в длинном синем макинтоше, прикрывающем регалии его высокой должности в гражданском флоте. Обычно в нём и посещал суда. Морякам нравилось. Макинтоши были в моде. В нём рядовой или капитан – моряк. А если при регалиях, то ты, так себе, больше – чиновник. К тому же не было в Дальневосточном пароходстве моряка, который бы не знал Александра Афанасьевича в лицо. Для всех он был моряк до мозга костей пропитанный всеми океанами и морями, ещё будучи кочегаром в Добровольном флоте.