Александр Афанасьевич поднял гранёный стаканчик и предложил без обиняков, как давно знакомому приятелю:
- За Ленд-лиз!
- За Ленд-лиз! - охотно подхватил Чарли.
Выпили стоя, глядя друг другу в глаза. Следующий тост взял на себя Чарли. Чистые глаза его были проникновенны:
- За Сталина! - и добавил. - Портрет вашего вождя у нас сейчас, как реклама великой России.
Александр Афанасьевич не остался в долгу:
- За Рузвельта! Он войдёт в историю, как и товарищ Сталин, ибо победа будет за нашими странами!
Закусывая, Чарли спросил:
- Как вам наша тушёнка?
Александр Афанасьевич нашёлся:
- Сам не пробовал, но с фронта бойцы сообщают – в самый раз. Особенно после наркомовской, - и осек себя: -
«Болтун – находка для шпиона. И кто меня за язык дернул?».
Но Чарли уже заинтересовался:
- Что за наркомовская?
Пришлось объяснить. Чарли пошутил:
- Да, для русского солдата выпить, что для нашего жвачку пожевать.
- Наш – на морозе в окопе, ваш – на тропическом солнышке под пальмой.
- Гибель везде одна, и для живущих – трагедия, требующая мщения. Сколько наших парней погибло при коварном нападении макак на Перл-Харбар.
- А у нас при внезапном нападении немцев на нашу землю.
- И цель у нас одна – отомстить!
- Не знаю, Чарли, как у вас, но у нас цель – освободить нашу землю от фашистов. Мы русские – и мести у нас в крови нет.
- Странный народ. Чем вы берёте?! Мы из своих конвойных караванов, идущих к вам в Мурманск и Архангельск со скоростью 15 миль, исключили ваши старые тихоходы. А вы их на Тихом океане используете.
- Да ещё как! Без конвоев и почти без потерь. И результат: ваших судов через Атлантику заходит к нам на северном западе за год столько, сколько, не считая Владивостока, заходит в Петропавловск-Камчатский за один месяц.
- Это и поражает.
- Так выпьем за транспортный флот!
А потом помянули потери. Правда, Чарли удивлённо вскинул брови:
- Какие потери здесь?! Наш президент доложил конгрессу, что на Тихом океане потерь нет, и вряд ли будут.
- Его бы устами, да мед пить, - дипломатично изрёк Александр Афанасьевич. - Но мы помянем горькой.
- Макаки тревожат? - насторожился Чарли.
- Да кто знает? Тайна, покрытая мраком.
- Она откроется, когда нас не будет, - мрачно заметил Чарли и поперхнулся. В отличие от президента ему достоверно было известно, что субмарины их подводного флота, пользуясь тем, что их торговые суда не заходили в северную часть Тихого океана, не считали нужным терять время для выяснения: чьё судно в прицеле перископа японское или советское, и торпедировали под кличем: «Топи их всех!».
Не зная этого и веря, что суда ДМП топили только японцы, Александр Афанасьевич, охваченный союзным долгом, мигом подсунул ему «Жигулёвское».
Галина Ярославна была в затруднительном положении. То ли дело, когда находишься в зале, обслуживая несколько столиков. Задержишься у одного, потом у другого, выполняя просьбу нетерпеливого клиента, и никто внимания не обращает, что ты ловишь каждое слово, каждую подозрительную фразу, то и записываешь в свой рабочий блокнотик или ставя закорючку, чтобы по ней потом восстановить в памяти весь анекдот вроде такого: «Старушка заглядывает в теодолит и, видя, что прямая линия дороги, прокладываемая к коммунизму, всё сужается и сужается к далёкому горизонту, спрашивает у строителя: «Сынок, а чё то она все уже, уже. Нет бы расширяться?». А тот, отвечает: «Баушка, так это обман зрения». Старушка удивляется: «Вот жизнь пошла! Обман на обмане…». Она и сейчас ждала услышать нечто подобное. И не для того, чтобы донести, а чтобы самой посмеяться. Подслушивала как бы в невзначай. Откроет дверь, постоит, пока они замолкнут, и спросит заботливым голоском: