Виктора Ивановича без слов подтолкнули к нему. Он, передёрнув плечами, оглянулся. Два дюжих чекиста, с выжидательными ухмылками на опухших лицах, стояли за спиной. Но он, не дав им возможность проявить свои физические возможности, послушно сел на твёрдый табурет, лишь подумав: «Мордовороты что надо. Их бы на разделку китов поставить, толк бы вышел. А тут… не разделка ли?.. Запашок что-то одинаков».
На разделочной палубе «Алеута» всегда пахло кровью китов. Дубовый настил был пропитан ею. Сколько не смывай из пожарного шланга, толку никакого. С подветренного борта и китобойцы неохотно подходили. Так всю путину. Только после окончания её настил срывали.
А тут под ногами каменный пол. Чьей кровью он пропитан? Представил, и его едва не стошнило. Жуткий холод пронзил всё тело. Сердце ёкнуло обречённо. И тут же спохватился: «Вот так бывает со всяким, попавшим сюда. Запах, это та же изощрённость, тоже подготовка к допросу». Вся его жизненная сущность воспротивилась с прежней силой, с той, с которой и шёл сюда.
В противоположной стене открылась дверь. В светлом проёме, как в раме портрета, показался коротышка с животиком, под которым на видном месте небрежно висела револьверная кобура. Лицо его было как у обыкновенного русского мужика.
«Таких навалом, - отметил про себя Виктор Иванович. - Пройдёшь и не заметишь. Посмотрим, что он выдаст».
- Ждёте? - услышал он доброжелательный голос. - Ничего не поделаешь. Не успеваю. Я один, а вас много. Так как вас там? В темноте и не разглядишь, с кем имеешь дело, - он выпрямил настольную лампу и включил.
Резкий свет ослепил Виктора Ивановича. Он инстинктивно прикрыл ладонью глаза. До него донеслось:
- Вот этого не надо.
- Да, этого не надо, - согласился Виктор Иванович, опуская руку и нечего не видя перед собой.
- Уже хорошо. Давайте знакомиться. Я следователь. Этого достаточно?
- А я – капитан-директор. Этого достаточно?
- К вашему сожалению – нет. Меня протокол обязует. Ваше имя, отчество? Всю подноготную по порядочку, а я её, - хмыкнул с усмешкой, - в протокол, как на полочку.
На все анкетные данные Виктор Иванович отвечал, подтверждая охотным кивком:
- Да. Да. Да…
Следователь тоже согласно кивал, но как-то машинально, будто слышал это не раз.
Но обвинения зачитывал уже не машинально, вбивал их в лоб, как гвозди. Да что в лоб – в душу и не как гвозди, а как занозы, которые не выдернешь.
Виктор Михайлович не перебивал, только морщился от их нелепости. Выходило, что он сообщал японцам ценные сведения о количестве добытых китов, об их местах пребывания, в результате которых был нанесён государству ущерб на миллионы рублей. Он не выдержал и хмыкнул:
- Пропустили…
- Что? - насторожился следователь.
- Что по моей команде наши китобойцы загоняли табуны китов к японским базам.
- Не пропустим! А вот последнее. Ты был завербован своим начальником, врагом народа Лузиным… Он и тебя выдал. Дальше шутить будешь?
Это уже было слишком. Кровь ударила в голову. Владимир Иванович сам себя боялся в такую минуту. Едва сдержался, привыкший к железной выдержке. Не вскочил, чтобы без лишних слов влепить пощёчину. Но заговорил, срываясь на угрозу:
- Слушай ты, парень из нашего города, я с тобой коров не пас, а китов, тем более. Так что со мной не расходись, как волна в луже. Ты кому бросаешь такие обвинения, сидя в этом очкуре? Мне, китобою?! Один кит, добытый мной, что значит для страны? Не знаешь? Спроси у наркома пищевой промышленности товарища Микояна. Или его внесёшь в свой чёрный список. Давай вали! Я ему написал про ваши дела здесь на Дальнем Востоке. Хватаете лучших рыбаков, чтобы ослабить нашу рыбную промышленность. Ты знаешь, какое высказывание японского промысловика привёл журнал «Рыбное хозяйство Дальнего Востока» в своё время? Не знаешь, и знать не хочешь. Так слушай, что сказал враг наш. Слово в слово. Память мою ещё не отшибли…