Панов промолчал, помянув Ельшина в душе недобрым словом. Начальник антитеррористического управления должен был предупредить его и дать материал заранее. Конечно, Иван Сергеевич знал о появлении во всем мире транснациональных исламских группировок, образовавшихся в результате войн в Афганистане, Алжире, Боснии и Чечне, но и предположить не мог, что руки одной из группировок дотянутся до Москвы.
Синельников, по лицу Панова понявший, о чем тот подумал, кивнул.
– Обнаглели моджахеды, Иван Сергеевич. И без чеченцев в этом деле не обошлось. Они явно застрельщики. Ведь не секрет, что спецслужбы Чечни начали готовиться к отделению от России своими методами. Вам ли этого не знать.
– Но зачем такая жестокость? – Панов снова содрогнулся, вспомнив отрезанные руки и голову. – Убили бы попроще, раз они «идейные мстители»…
– Для устрашения, – мрачно усмехнулся Синельников. – Выродки. Я читал об убийстве мультимиллионера Джеймса Тийма в Нью-Йорке. Его распилили дисковыми электропилами на мельчайшие кусочки, а куски потом сложили в вазу в форме дракона. Этот кошмарный сосуд венчала голова бизнесмена – без носа и ушей, с выколотыми глазами и полусодранным скальпом. Что вы хотите от фанатиков? Это же больные люди, которых излечить можно лишь казнью… такой же, какую устраивают они.
На кухне появился худощавый молодой человек с бледным интеллигентным лицом – генерал Валентин Анатольевич Дикой, начальник Управления военной контрразведки, именуемой в среде работников ФСБ «Смерш-2». Он поздоровался с Пановым и Синельниковым, проговорил тихим интеллигентным, под стать облику, голосом:
– Мои люди нашли свидетеля, вернее, свидетельницу. Она якобы видела подозрительных личностей. Будете говорить с ней, Иван Сергеевич?
– Нет, – буркнул Панов. – Работайте. Утром доложите о результатах.
С отвращением отбросив сигарету, он вышел. Оставшиеся на кухне переглянулись.
– Ну, я своих людей отзываю? – произнес Синельников. – Причем с превеликим удовольствием. У самого дел невпроворот. Знаете, сколько в Москве за последний месяц зарегистрировано умышленных убийств? Сто семьдесят! В большинстве мафиозные разборки и тому подобное, но и «чистилище» добавляет свои разборки. По «Стопкриму» не работаете?
– Работаем, – негромко произнес Дикой.
– Ох и не завидую я вам, Валентин Анатольевич!
Дикой ответил ему понимающим взглядом. Его мнение на сей счет было примерно таким же.
Утро следующего дня не предвещало вызванным директором ФСБ генералам ничего хорошего, хотя в принципе каждый из них знал ситуацию и владел материалом. Собравшись в приемной, Ельшин, Первухин и Дикой одернули пиджаки и зашли в кабинет один за другим, молча сели за стол, образующий букву Т. Панов был мрачен, и это означало, что предстоит тяжелый разговор.
– Звонил премьер, – начал он, ни на кого не глядя, поставив локти на стол. – Просил принять все меры для поимки убийц Кожемякина. Общественность взбудоражена, подогретая прессой, Дума жаждет крови… – Иван Сергеевич пожевал губами и замолчал, уставившись взглядом в стол. – Начинайте, Генрих Герхардович.
Самоуверенный вид Ельшина говорил, что он готов к ответу и начальственного гнева директора не боится. В последнее время начальник Управления «Т» вообще круто изменился, стал более напористым, жестким, высокомерным, что отмечали даже его друзья. А еще он приобрел такое качество, как стремление одергивать кого бы то ни было, будь то даже человек старше его по возрасту или по званию.
– По моим данным, след убийства писателя Кожемякина ведет не в Иран, где создана террористическая группа «ликвидаторов неверных», попавших в черный список «приговоренных к смерти именем ислама», а в Чечню, где в последнее время усиленно тренируется так называемая ЧАС – Чеченская армия свободы. Кораны, которыми было усыпано тело погибшего, только попытка дезинформации.
О том, что развернутая силами ОМОНа и МВД совместно с подразделением «Стикс» ФСБ операция по задержанию убийц не сработала, Ельшин говорить не стал, это было известно всем присутствующим.
– Но я знаю три случая убийств с подобной наглядной жестокостью и вариациями, – сказал Панов. – Джеймс Тийм был убит в девяносто пятом в собственных апартаментах в Нью-Йорке, марокканский инженер Месса Кей – в девяносто седьмом и польский график-сатирик Коро – в девяносто девятом. И во всех этих случаях след вел в Сирию, Арабские Эмираты и в конечном счете – в Иран. Ваше мнение, Валентин Анатольевич?