Князь. Что, братец! плохо дело: подагра измучила!
Подлецов. Это ужаснейшая боль!
Князь. Куплена, правда, не дорого, она продана мне за годы наслаждений…
Подлецов. Которые и доныне продолжаются, ваше сиятельство? (Князь усмехнулся.) И если бы вам угодно было хоть сколько-нибудь остерегаться, то, конечно, подагра не посмела бы к вам приблизиться…
Князь. То-то и беда, что мы неосторожны в шалостях; но — пока ещё жизнь качает нас в люльке, почему не наслаждаться ею… (Кашляет и роняет платок.)
Подлецов (бросается, поднимает и подает Князю). Истина неоспоримая, но…
Князь (кашляя). Тьфу пропасть! задушило! (Берёт пилюли и глотает.) Разумеется, что для меня, для такого человека, от которого дряхлость ещё далеко, жизнь не важна, только бы весело было… Ведь только и нашего, что поживём да проживём… (Подлецов одобрительно улыбается.) Да, как же, братец? Неужели ты думаешь, что ещё что-нибудь будет? Вздор, братец! ничего не будет; довольно и того, что здесь наживёшься; куда нам чересполосною землёю за гробом владеть!
Подлецов. Я почёл бы за нелепость не соглашаться в сём случае с убедительными доводами ума и предполагать бессмертие души.
Князь. Ну! что у тебя нового? Говори.
Начинается канцелярская рутина пополам с городскими сплетнями — должно быть, свежими, прямо с натуры, — а для нас с вами это просто кучка истлевшей трухи. Обойдём её стороной: где тут след бикфордова-то шнура?
…Где же бумага по делу графа Любимова?
Подлецов. Не по его, ваше сиятельство, а он просит о вдове Жалостиной и сиротах ея…
Князь. Как! опять об этой потаскушке, ябеднице! Она мне надоела… в сторону, прочь…
Подлецов. Но ваш управитель сказывал мне, что Граф купил большую партию вина с вашего завода…
Князь. Купил? точно купил?… Ну а о чем эта безжалостная Жалостина хнычет?
Подлецов. Да о пенсии…
Князь. За кого опять? Ведь ей за мужа дали пенсию?
Подлецов. Дали, также и за сына; теперь она требует за дядю… Не угодно ли вам самому взглянуть на неё: она с раннего утра с детьми в передней и горько плачет…
Князь. Она здесь! Ну её к чёрту — давай скорее (подписывает) — но более ничего не подавай мне… (Подлецов хладнокровно складывает бумаги.) Скажи, что у тебя смешного?
А вот и мина. СНОП только один этот кусочек и цитирует. И вся ощетинивается[4].
Подлецов. Вот листок какой-то печатный; кажется, стихи вашему сиятельству…
Князь (взглянув). Как! стихи мне? А! это того стихотворца… Что́ он врёт там?
Подлецов. Да что-то много. Стихотворец хвалит вас; говорит, что вы мудрец: умеете наслаждаться жизнью, покровительствуете искусствам, ездили в какую-то землю только затем, чтобы взглянуть на хорошеньких женщин; что вы пили кофе с Вольтером и играли в шашки с каким-то Бомарше…
Как по-вашему: это пасквиль? По-моему — конспект[5].
Князь. Нет? Так он недаром у меня обедал. (Берёт листок.) Как жаль, что по-русски! (Читает.) Недурно, но что-то много, скучно читать. Вели перевесть это по-французски и переписать экземпляров пять; я пошлю кое к кому, а стихотворцу скажи, что по четвергам я приглашаю его всегда обедать у себя. Только не слишком вежливо обходись с ним; ведь эти люди забывчивы; их надобно держать в чёрном теле. — Послушай-ка, братец! притвори дверь и подойди поближе. Скажи, что ты узнал о моей ветренице?
Подлецов. О Любови Ивановне?
Князь. Ну да.
Подлецов. Мне весьма прискорбно, ваше сиятельство, донести вам…
Князь (задыхаясь от досады). Ну, ну! без обиняков.
Подлецов. Князь Петр Сидорович точно у неё бывает и подарил ей эсклаваж покойной княгини…
4
«Судороги старухи СНОП. Возможно, ты не видел — а если и видел, так не читал — первый номер “Литературки”-2010.
Полосная статья: “Для развлеченья, для мечты, для сердца…”
Подзаголовок: “1 (14) января 1830 года в Петербурге вышел в свет первый номер «Литературной газеты»”.
Автор: Наталья Михайлова, академик Российской академии образования, заместитель директора Государственного музея А. С. Пушкина по научной работе.
Привожу отрывок:
“Послание "К К. Н. Б. Ю***" запечатлело образ с детства знакомого Пушкину просвещённого вельможи екатерининского времени князя Николая Борисовича Юсупова, гостеприимного хозяина подмосковного имения Архангельское…
Откликом на это послание, напечатанное в "Литературной газете", явился безобразный фельетон Н. А. Полевого — "Утро в кабинете знатного барина", опубликованный в сатирическом приложении к журналу "Московский телеграф" "Новый живописец": Пушкин был представлен стихотворцем Подлецовым, пресмыкающимся перед вельможей Беззубовым…”
И стихотворца Подлецова введут в научный оборот…»
5
«К сожалению (так как это сильно осложняет Вам задачу), если придерживаться словарного значения слова “пасквиль”, — то это пасквиль. На Пушкина точно, — на Юсупова, возможно, и сатира. В сатиру некое лицо может быть подставлено, так сказать, по принципу художественного обобщения. Но Вы сами же сами разъяснили читателю, что личность Пушкина задействована совершенно конкретно, так как послание передано близко к тексту. А значит, налицо и оскорбление, и клевета: “не даром у меня обедал”; “скажи, что по четвергам я приглашаю его всегда обедать. Только не слишком вежливо обходись с ним; ведь эти люди забывчивы”.