Весьма сложные ритуалы, подтверждаемые многочисленными древними погребениями типа «красной охры» во всем мире, свидетельствуют о понимании древними циклов жизни и смерти. Они, по-видимому, отражают мнение, будто умерший может восстать из земли и возвратиться к жизни. Широко известная идея о сотворении первого человека из глины, упоминаемая в Книге Бытия, видимо, представляет собой распространенную архаическую веру в сотворение человека богами. В этом смысле окрашивание трупа глиной с красной охрой служило символом придания ему потенции возрождения к новой жизни и являло собой зримый образ реинкарнации или воскресения в загробной жизни или в «доме предков».
Другой пример погребения с использованием красной охры, датируемого почти столь же древней эпохой, как упомянутое захоронение во Франции, был обнаружен в Свазиленде, на территории Южной Африки. Найденный в нем скелет ребенка, погребенного около 41 000 лет назад, был возвращен в землю и покрыт золой и красной охрой. Позднейшие культы в этом регионе также сохраняли идею возрождения и реинкарнации, так что у нас нет причин полагать, что они не могли существовать и гораздо ранее этой даты.
Насколько широко были распространены эти представления, можно увидеть в погребении маленького ребенка-индейца, относящемся к 6400 г. до н. э. и найденном в селении Костер на юге штата Иллинойс. Тело ребенка было покрыто красной охрой, возможно, в качестве попытки убедить богов вознаградить безвременную смерть ребенка новой жизнью в «стране предков», или раю. Эта трактовка не является невозможной, поскольку она ничуть не отличается от методов, используемых антропологами, и подтверждается аналогичными находками (5).
В период между 7500 и 6000 гг. до н. а, в так называемой «колыбели цивилизации» — на Ближнем и Среднем Востоке, существовали культы священной коровы, а также солнца, змеи и черепа. Как показывают открытия, сделанные в городище Чатал-Хююк в современной Турции, культ черепов предполагал заполнение черепа умершего глиной, смешанной с красной охрой, и помещение такого черепа на столб, причем на глазницы клали перламутровые раковины (возможно, символизировавшие лучи солнечного сияния и просветление пробужденного к новой жизни). В этом регионе бык считался олицетворением солнца, череп служил символом человека, а змея символизировала плодородие и богиню земли, или боги-ню-мать (см. главу 2), что в совокупности давало триаду главных верований.
Вера в то, что человек в момент рождения на свет покрыт кровью «матери мира», иной раз находила выражение в жертвоприношениях как людей, так и животных. В поддержку этого существует немало свидетельств. Например, жертвоприношения тельцов и овнов были обычными для культа Митры, древнеперсидского солнечного божества, ставшего особенно популярным на территории Римской империи. В этом культе обряд купания в крови жертв, как считалось, имел очистительное и искупительное значение. Как гласит римская поговорка, «принося в жертву быка и овна, возрождаешься к вечности». Есть свидетельства, что митраисты считали, будто акт жертвоприношения дарует новую жизнь. Не случайно празднества в честь Митры совершались около 25 декабря — времени многих других праздников в честь «возвращения к жизни» Солнца и Земли[3].
Странствующие жрецыНа стоянке в Молдове, датируемой 6000 г. до н. э., археологи обнаружили переносные шатры и щиты, сделанные из костей мамонтов. На других стоянках, такой же почтенной древности, были найдены аналогичные артефакты. Не существовало ли каких-либо причин, по которым кочевники («строители курганов», как их иногда называют) не могли странствовать вместе с древними жрецами?
Пока не найдено объяснений тому, как жители городища Чатал-Хююк сумели столь быстро усовершенствовать свои технико-строительные методы. Более того, религия обитателей городища Чатал-Хююк была высокоразвитой и достаточно сложной. Быть может, они сложились под влиянием некоего внешнего источника? Может быть, этим источником и были странствующие жрецы, разносившие по свету свои навыки и знания? Некоторые из технических навыков, присутствующих в Чатал-Хююк, были известны в других концах света, но никаких свидетельств о миграции жителей между ними нет. Это всегда представляло проблему для исследователей, когда развитые культуры возникают словно ниоткуда, но при этом нет никаких следов исчезновения других групп или генетических свидетельств миграции иноземных народов.