Дельфины рассказали точно,
Как долго сотрясалось дно,
И в вакханалии песочной
Мерк постепенно свет дневной.
Для многих расступилась бездна,
И через штормовой кошмар
Уже маячил век железный…
Свидетель битв – Мадагаскар.
«Там, где бездна призывает бездну…»
Там, где бездна призывает бездну
Языком гремучих водопадов,
Где высоты мудрости небесной
И глубины смерти – вечно рядом,
Вдруг сверкают искры прямо в сердце,
Поднимают в долгий путь обратный…
Точно волны, тронут рунопевцы
Струны жизни – бурной, необъятной.
«Мы шли сквозь чащу искажений…»
Мы шли сквозь чащу искажений,
Глухую пелену обид,
Холодный пепел поражений,
Надежд разбитых лабиринт.
Перемещались в неизвестность,
В душе хранили звездный свет…
И принимали бестелесность
В звенящем пурпуре побед.
«След звездопада, камнепада…»
След звездопада, камнепада —
Ночь безутешная длинна.
Доисторического взгляда
Приотворилась глубина.
В ней заворочались осколки:
– Мы пленники чужих орбит!
Гудят, бормочут без умолку,
Но только их рассудок спит.
В познанье давности рожденья,
Судьбы соседства ли, родства —
Смысл моего происхожденья,
Огонь в сосуде вещества.
Через молитву, по наитью —
Принятье мудрости семей.
Движенье долгое к магниту
Забытой родины моей.
С корнями звездными знакомы
И взяли силу от земли…
Но души древние влекомы
К мирам, откуда мы пришли.
«Льдов расколотый сахар…»
Льдов расколотый сахар,
Звезд застывшие крики.
В небе носятся страхи,
Искажаются лики.
В горле огненном сухо,
Ропот в чреве Авачи.
Гор огромное ухо
Слышит стоны и плачи
Из глубин подземелий,
Где, закованы в камень,
Под охраною змея
Ждут любви великаны…
«Куда меня ты, ветер странствий, гонишь…»
Куда меня ты, ветер странствий, гонишь,
Каких еще не видела земель?
В моих слезах любви соленой горечь:
Мне море – сон, и море – колыбель.
Мы вышли от подводного причала,
Невыразимой черной глубины.
Меня волна зеленая качала,
А ты смотрел и говорил с Луны.
На небесах сближаются орбиты,
И я душой сигнал любви ловлю…
Раскрылась память, как вселенский свиток,
Легко спешу навстречу кораблю.
«Плачу – будет легче дышать…»
Плачу – будет легче дышать,
Принимаю гибель пустых надежд.
Пусть прольется горькой воды ушат,
Из обмана выведет всех невежд.
Надо мной межзвездное решето,
Стержень – память иных планет.
А кругом фальшивое шапито,
Никого из близких, знакомых – нет.
Льдами скован прежде цветущий край,
Жизнь другая, правит закон земли.
Не стучится вестник, забыт Синай,
И пророки молча к отцам ушли.
За тебя держалась как за мечту,
Мачту, в бурях спасенный флаг…
А теперь все чаще грущу, молчу
Оттого, что всё здесь идет не так.
«Как я люблю твой тембр гитарный…»
Как я люблю твой тембр гитарный,
Гортанный перебор струны
И взгляд – чарующий, янтарный,
Искрящийся из глубины,
В которой дальний плеск мистерий,
Взрыв чувств и зарожденье форм…
Как обретение – в потере
Священного движенья волн.
«Что в глубине земли и вод…»
Что в глубине земли и вод
Для глаза до поры незримо?
Кто незамеченным живет,
В преданьях еле уловимый?
Мир очень густо населен
В пределах разных измерений.
Из незапамятных времен —
Многообразье воплощений.
И человек – всего лишь часть
Мистерии земных событий.
В узор вселенский и сейчас
Чудесно заплетают нити.
Есть зелень под покровом льда
И храмы посреди пустыни.
Вокруг сады и города,
Неведомые нам доныне.
«Однажды ночью ты расскажешь…»
Однажды ночью ты расскажешь,
Что все пройдет:
Сухая нестерпимость жажды,
И соль, и мед.
Нас за другие горизонты
Ведут следы.
Ты даже слишком дальнозоркий
Из-под воды…
Бессмертие! Дыханье стужи
С чужих вершин.
Одной звезде мы оба служим —
Ты путь свершил
И прошлого закрыл страницы.
– Сияй для всех!
Пусть в новой жизни отразится
Лучистый смех.
Душа буддийским талисманом
Звенит в саду.
Вмещая тайну, неустанно
К тебе иду…