- Ты уже уходишь? - спрашивает Кирилл, который возникает, будто из ниоткуда, так, что я даже вздрагиваю, - Прости. Не хотел напугать.
- Поздно уже.
- Да брось! Время — детское. Мы в бар собираемся…
- Выпить по коктейлю, - раздается «тот самый голос», на который я резко поворачиваюсь и вижу Стаса.
Он стоит у входа, прижавшись плечом к дверному косяку, нагло и мерзко так усмехается.
- Мне нравится B-52. Горячий эффект у него. А твой любимый какой, новенькая?
Я решаю промолчать. Не буду даже пытаться вступать с ним в словесный баттл — не мое это дело. Я настолько устала, что еле шевелю руками, так что единственное мое желание — это просто упасть. Желательно на кровать, конечно, но не принципиально.
- Кирилл, топай уже. Там Ася с ума сходит…
- Она сходит с ума по тебе.
- Ты знаешь мои правила.
- На работе не гадить.
- Вот именно.
Давыдов как будто выделяет голосом свой ответ, но разговор мне непонятен, а вникать желания нет. Я продолжаю укладывать в сумку свою форму, чтобы дома пришить пуговку, которую оторвала сегодня, и они продолжают треп. Все честно.
-…я уговорю твою новенькую.
Черт. Вот это уже интересно настолько, что я резко поворачиваюсь. Этот козел глаз с меня не сводит, буравит ими, а потом еще и снова улыбается гаденько.
- Думаю, что у нас похожие вкусы в напитках. У нее на лице написано, что она любит сладенькие, но крепкие коктейли.
Какой жирный намек! Я в миг становлюсь пунцовой, а Кирилл переводит взгляд с меня на него. Хмурый такой. Непонимающий. Благо решает не спорить и не усложнять, лишь мягко добавляет для меня.
- Надеюсь, что ты поедешь. Правда.
Уходит. Я мечтаю вцепиться в него руками и ногами, умолять остаться, но он уходит — а я остаюсь наедине с этим. Даже не знаю, как его назвать. Раньше, когда бывало вспоминала ночью, называла про себя «мой-лучший-секс», сейчас в голову приходят одни лишь матерные выражения…
- Ну что ж…вот мы и остались одни, мышка?
- Не называй меня так.
- А как мне тебя называть? - тянет на себя за рубашку, улыбается еще гаже, особенно когда я отпихиваю его руки и хмурюсь.
- Обалдел?! Не трогай!
- Я видел, как ты смотрела на меня.
Как это он видел?! Никогда не поверю! Давыдов был слишком увлечен процессом, чтобы обращать внимание на…мышку. Так он меня, кажется, называл?!
-…И на Вадима смотрела. Что? Не можешь решить, чей кошелек толще?
Не думаю. Даю ему еще одну пощечину, которая его еще больше распаляет, даже смешит, но в следующий миг я оказываюсь прижата к шкафчикам, а руки плотно зафиксированы в капкане его огромных лап.
- Ты что творишь?!
- А кто Кирилл в твоей схеме, малыш? Самый запасной вариант? Он мой су-шеф, неплохо получает и…
- Как ты смеешь?! Пусти! - повышаю голос и вырываюсь изо всех сил, но Стас этого будто и не замечает вовсе.
Неожиданно он приближается и жестко, грубо целует — даже намека нет на то, как это было той ночью. А вдруг и тогда не так было? Вдруг я вообще себе все придумала? И касания, и страсть, и классный секс?…
Становится вдруг так обидно, и я со всей силы жахаю его за губу, так наконец и освобождаюсь. Теперь мы тяжело дышим оба, смотрим друг на друга: у него кровь по подбородку стекает, я брезгливо вытираюсь и шиплю.
- Никогда не смей трогать меня без спроса, понял?!
- То есть ты на самом деле пришла сюда работать? - усмехается, вытирая лицо, я громко цыкаю.
- Нет, я пришла в надежде соблазнить тебя…и что? Что там по плану?
- Я тебе не верю.
- А мне плевать.
- Нет, не плевать, - снова делает на меня шаг, но не трогает — смотрит так прямо, твердо, от чего поджилки у меня трястись начинают, - Хочешь здесь работать, Ма-ри-на, тогда ты должна пройти акколаду.
Что я должна сделать? - не понимаю. Давыдов читает по моему лицу весь спектр моего смятения, снисходительно закатывает глаза и упирает руку над моей головой в шкафчик.
- Акколада — это посвящение. Нужно пополнять свой словарный запас, а не только...
- Какое такое посвящение?! - перебиваю быстро, потому что у меня абсолютно нет желаниия выслушивать очередную подколку или мерзкий намек, а он просто жмет плечами.
- Убрать кухню после корпоративна.
Дурак?! Я прыскаю. Он что серьезно рассчитывает, что мне, как официантке, неизвестно, что на кухне есть посудомойки? Например, Тетя Валя, ее так все зовут — хорошая женщина, добрая и душевная. Вечно предлагает мне в кофе коньяк добавить, а то, мол, грустная я очень.
- Я знаю…
- Тетя Валя убирает за гостями, а не за нами.
- Да ну?!
- Каждый это делал, когда устраивался.
- То есть у вас корпоративы проходят только когда кто-то устраивается?
- Нет, обычно мы делаем все по очереди, но если есть новенький…
- Дедовщина.
Теперь усмехается он.
- Где ты такое слово услышала, девочка?
- Оно не то чтобы очень сложное, мальчик.
Давыдов делает шаг назад, потом улыбается уголком губ и кивает.
- Ну да. Это же не акколада.
- Держи дистанцию. Если знаешь такое сложное слово, должен и такое простое знать.
- Если продержишься ночь... - игнорирует мой сарказм, - ...Знаешь, может быть я даже смогу смириться, что ты здесь трешься. Нравится твой острый язычок. Во всех смыслах.
Очень хочется его ударить в третий раз, но он словно чувствует, разворачивается и, махнув рукой, бросает короткое:
- Оревуар. Выбор за тобой.
А я понимаю: выбором то тут и не пахнет. Эта работа мне просто необходима, а значит…все мои планы на отдых — пока-пока. Я остаюсь. Медленно стягиваю с себя джинсовку, вздыхаю, а потом, завязав волосы в хвост, плетусь в кухню, чтобы на миг застыть. Посуды здесь — гора. Нет, серьезно. Это целая, огромная гора. Миллион тарелок, бокалов, каких-то блюдец, еще чашки любой величины…Кто вообще использует столько посуды за раз?! Зачем?! Кажется, что каждый, кто был на корпорате считал своим долгом использовать сразу несколько комплектов.
На миг я правда готова все послать к черту: денег немного у меня есть, проживу как-нибудь, а дальше видно будет. Может получится устроиться в другое место? Но…по факту лучше мне сейчас не найти. Здесь платят просто потрясающе, на одних чаевых живи-не хочу, а еще коллектив…И знаете что? Безумно хочется утереть этому козлу нос, поэтому я вытираю проступившие от обиды слезы и берусь за дело.
Час. Два. Три. А я все мою. Кажется, у меня уже руки срослись с перчатками, гора же меньше не становится. На часах уже, стыдно признаться, пять часов утра. Я валюсь с ног, а второе дыхание, которое открылось у меня где-то в три ночи, окончательно потухло, поэтому я решаю отдохнуть. Присаживаюсь на стул у раковины, головой упираюсь в стену и прикрываю глаза, а как будто проваливаюсь.
- Марин? - кто-то толкает меня в плечо, и я медленно открываю глаза.
Заснула. Позорно, неизвестно насколько — заснула на стуле. Ужас. Моргаю, тру глаза, а потом узнаю тетю Валю и резко вскакиваю.
- Вот черт!
- Ты что здесь делаешь?
- Сколько времени?!
- Полдевятого уже.
Четыре часа на стуле! На чертовом стуле! Я ненавижу Стаса Давыдова!
- Посуду мыла.
- Это я заметила. Зачем?
Застываю. В смысле зачем?! Мое лицо, наверно, отражает все мое замешательство, смешанное со злостью, от чего тетя Валя хмурится сильнее, но ждет объяснений.
- Как это зачем? - шепчу, но уже знаю ответ, - Давыдов сказал, что ты не моешь после корпоратива, а это что-то вроде…
Нет, заканчивать этот бред лучше не стоит. Я сама теперь слышу, как глупо это звучит, а тогда от усталости вообще не соображала.