— Не помню. Ударилась, наверное. — манерно протянула Наташка.
А ведь такая же речь страшно раздражала меня в Ире. Отчего Наташкины кривляния меня только заводили сильнее? Чем сильнее злился на неё, тем жарче были ночи.
— Четыре раза? Четыре раза ударилась об одно и то же место? — усмехнулся я.
— А где?
Она изогнулась передо мной в откровенной позе. Ещё вчера я бы забыл обо всём от такого зрелища. Но сегодня я, кажется, протрезвел.
Теперь вот ждёт меня похмелье.
— Собирайся. Мы едем в женскую консультацию к врачу. — сказал я ей строго.
— Мне нужно в институт — захлопала она ресницами.
— Ничего. Опоздаешь. Быстрее оденешься. — рыкнул я, теряя терпение.
— Почему ты такой со мной? Ты мне не веришь? — захныкала она, подходя ко мне и пытаясь сесть на колени.
— Одевайся! Я сказал! — заорал я, вскакивая со стула.
Наталья вышла от врача в слезах. Говорит, что потеряла ребёнка.
Я аж заскрипел зубами и ворвался в кабинет. Благо, что врач платный и очереди не было.
У врача, после небольшой денежной помощи доктору на конфеты, и душевной беседы, выяснилось, что беременности нет и в ближайшем прошлом и не было. У Наташки сделан противозачаточный укол пару месяцев назад.
Ну то есть как со мной закрутилось.
Вот и всё выяснилось.
Она ждала меня у машины. Несчастная, зарёванная. Только сел за руль, как сразу положила свою руку мне на бедро и полезла выше. Оттолкнул её брезгливо. А раньше нравилось.
Что со мной было? Затмение какое-то. Болезнь.
Потребовал вначале, чтобы Наталья собрала мои вещи, но как представил, как придётся на себя одевать то, что было в её засраной квартире, то чуть не стошнило. Нет уж. Сгорел сарай, гори и хата. Не в шмотках счастье.
Надо сходить провериться в вендиспансер. Узнать бы, где это. За всю жизнь и не был ни разу. Вот на старости лет и сподобился.
Придурок.
Поехал после разборок с Наташкой на работу. Пожрал по дороге в кафе. Принял таблетки. И уснул на диване в кабинете. На секундочку прикрыл глаза и как провалился. Всё-таки не двадцать лет, чтобы ночами не спать.
Проснулся к ночи. Что-то свербело на краю сознания. Что-то я не сделал сегодня. Забыл.
Глянул на календарь — это я две недели, как ушёл от жены. А как будто целая жизнь.
Я же пропаду без неё.
Чёрт. Сегодня было двадцать лет со дня нашей свадьбы. Уже ночь. Но лучше поздно поздравить, чем совсем забыть.
Рванулся в цветочный, потом к дому.
Подъехал. Окна не горят. Похоже, что уже все спят.
Опоздал.
Я не стал будить моих девочек, засунул букет в ручку двери и спустился пешком по лестнице, наплевав на лифт.
С чего я решил, что у меня было всё плохо в семье. Ведь у нас было нормально. Скучно мне стало? Зато теперь веселья хоть завались. Теперь мечтаю, о той скуке. Жалею и скучаю о ней.
Сейчас вот сижу опять в машине перед её окнами.
Как последний дурак.
Тридцать вторая глава
Я так глубоко ушла в свои переживания, сидя у пруда, что не замечала ничего. А между тем жизнь вокруг шла своим чередом, и в парке были люди. Мимо пробежала молоденькая женщина, догоняя мужчину, что напугал меня своими шагами. Мамочки с колясками неторопливо двигались по тропинкам. А на скамейке, чуть правее, напротив меня щебетали между собой по-девчоночьи две старушки. Под гомон прилетевших птиц.
Я вздохнула глубоко несколько раз и с длинным выдохом поднялась со своего насиженного места. Тело затекло и ноги покалывало тысячами иголочек. Сколько же я здесь уже времени нахожусь?
Перемены в жизни это шанс сделать всё то же самое, но по-другому. Без уже известных ошибок. С новыми. Ага. Зато, осознанными.
Было такое чувство, что здесь, у пруда, под плакучими ивами я похоронила свой брак. Все двадцать лет.
Что теперь страдать по былому. Всё уже случилось. Хотела я или нет это совсем неважно, перемены уже настигли меня и изменили нашу жизнь.
Я пыталась подсчитать, какая смена сейчас у Маринки и окончательно запуталась. Сейчас время обеда, поэтому не отвлеку сильно, решила я, набирая номер её телефона. Подруга была на работе, и мы договорились на завтра встретиться у гостиничного центра красоты. Пора привести себя в порядок.