Было радостно и интересно наблюдать, как меняется его выражение лица. От сосредоточенности через недоверие переходя к счастью.
— Леночка, я счастлив. Но я совсем не готов. Хотел сделать для тебя праздник с переселением. — начал говорить Саша.
— У меня только одна просьба к тебе. Завтра поедем в ожоговый центр на измайловской. Мне неспокойно за твою руку. У тебя ведь снова озноб? — целуя в небритую щеку, сказала я.
Неужели он думал, что я оставлю его одного? Беспомощного. Больного.
В моём сердце поселилась нежность. Она дремала пушистым котёнком, когда я занималась делами, она согревала солнышком, когда я, замерев на минутку, перед окном на кухне смотрела во двор дома. Она разливалась пожаром в груди, когда я помогала Саше обедать.
Я чувствовала себя счастливой.
Мне в удовольствие было смотреть, как он ест, как он двигается, как разговаривает. Мне импонировала его спокойная манера. Что он шёл к своей цели мелкими и спокойными шагами.
Основательность!
Вот.
Такой же, как его квартира с внешними стенами словно крепость
Пятьдесят седьмая глава
С девочками на следующий день я поговорила на удивление легко.
Олюшка не захотела до сдачи ЕГЭ куда-либо переезжать. Она, как и свойственно её характеру, со всей своей серьёзностью подошла к процессу подготовки. И всё, что этому мешало, отвергалось сейчас, как неважное.
Ей нужно было обеспечить условия. Горячий обед вовремя, прогулку, сон. Одежду подготовить, чтобы она не отвлекалась на мелочи.
Несложно.
Просто требует внимания.
Иришка, давно мечтавшая об отдельном жилье, была рада внезапно остаться без родительской опеки. И обустраиваться не нужно, уже всё продумано и отлажено, и можно почувствовать себя самостоятельной.
Мы с Иришкой договорились, что я оплачиваю доставку продуктов в первое время, пока Оля живёт с ней.
И что я, буду заходить и обеспечивать Ольге быт первое время.
До конца мая.
Возможно, не каждый день. Ведь Иришке тоже нужно готовиться к экзаменам. Сессия на носу. А там и практика на всё лето у адвоката. Вместе с Олегом они будут работать помощниками. Поймут, насколько они себя видят в профессии. И денег заработают. Собственных.
Кстати, мужчина, повредивший мне руку, выплатил довольно приличную сумму, как компенсацию и как урон.
Так, что я пока не думала о трудоустройстве. Хотелось как следует рассмотреть со всех сторон мысль о смене профессии.
Да и собственно о работе. Может заняться организацией, учётом или отчётностью на станциях? У меня ещё было время подумать над этим и не торопиться с работой.
На удивление всё складывалось.
Даже с мамой у нас установился нейтралитет.
Она, скептически поджав губы, приняла известие о моём переезде к Александру. То ли признав моё окончательное моральное падение, то ли, осознав бесперспективность дальнейшего противостояния.
Папу на днях выписывали, и моя мамочка погрузилась в изучение реабилитационных программ. Ох, и нелегко придётся приходящему специалисту. Под неослабевающим маминым контролем.
Но самое интересное — это метаморфозы, происходящие со мной.
Я чувствовала себя непозволительно счастливой.
Меня разбрызгивало любовью.
По-другому светило солнце. Другим наполнением отдавалось во мне всё увиденное. Жизнь была наполнена любовью. Птицы не поют без любви. Трава не зеленеет. И ветер не дует. Всё стало пронизано для меня этим чувством. Это так очевидно. Это суть нашего бытия.
Если раньше я знала, что любовь — это действие. Направленное на любимого. Проявление в реальности.
То сейчас, во всей полноте, я узнала, поняла, что любовь это и чувство. Внутреннее состояние, мироощущение человека.
Я была открыта миру. Меня перестало, по-настоящему перестало, беспокоить мнение окружающих людей обо мне.
Удивительная свобода быть самим собой.
И необходимость соответствовать чьим бы то ни было желаниям отпала естественным образом. Отвалилась.
Не нравится маме мой выбор? Что же. Это не моя проблема.
Я по-настоящему, искренне простила Сергея. Пусть он будет счастлив! Пусть и ему улыбнётся удача! Я поняла и приняла причины, приведшие его к измене. И больше эта тема не вызывала в моём сердце острой боли.