Тугой узел возбуждения, собирающийся внизу живота, просит сделать хоть что-нибудь с этим накалом. Свожу ноги вместе, тем самым пленяя руку Горского между своих колен.
— Попался, — кусая нижнюю губу, мурчу я.
Царапаю ногтями его шею, заползаю под воротник куртки. Еще раз касаюсь губами нахмуренного лба. Толкаю меховую верхнюю одежду мужа на пол, расстегиваю пуговицы рубашки.
— У тебя горячка, Назар. Ты весь горишь. Тут, — касаюсь ладонями вздымающейся груди, — и тут, — спускаюсь ниже по напряженным кубикам пресса.
— Там особенно жарит, — поддакивает муж, когда я цепляюсь пальцами за металлическую пряжу ремня.
— Срочно нужен постельный режим.
— Думаешь? — Назар клонит голову на бок, поднимает уголки губ.
— Уверенна, — киваю я, отстранившись.
— Ну раз моя супруга уверенна, что у меня жар, то я, пожалуй, действительно пойду прилягу. — Уперевшись руками в колени, Горский резко встает на ноги.
Жду, что муж подхватил меня на руки и унесет в нашу спальню. Но он просто снимает ботинки, поднимает с пола и прячет свою куртку в шкаф. Ведет себя так словно это не мы возбуждали друг друга еще пару секунд назад.
От нахлынувшего разочарования я вскакиваю с пуфа и неожиданно попадаю в крепкое кольцо мужских рук.
— Куда собралась? — укусив за кончик носа, интересуется улыбающийся Назар.
— Пусти, — бормочу недовольно я.
— Не-а. Сама говорила у меня горячка, — легкий поцелуй ложится на щеку. — Я не справлюсь с ней в одиночку, — горячее дыхание опаляет ухо. — Составишь мне компанию в борьбе с этим недугом?
Назар вдавливает пальцы в мою поясницу, заставляя еще сильнее прижаться к нему. Чувствую всю силу его желания, ощущаю настойчивость и непоколебимость. На моем лице расцветает довольная улыбка.
— Всегда мечтала примерить халат медсестры, — шепчу мужу в губы, перед тем как их поцеловать.
Горечь, которая осталась от встречи с подругами, растворяется в ноль под ласками мужа. Они не могут быть правы, потому что просто-напросто не понимают, насколько сильно я люблю своего мужчину.
Это не просто влечение к богатому и успешному мужчине, не удобное сожительство и комфортные условия быта. Мы оба неидеальны. В нас есть уйма недостатков и изъянов. Но мы принимаем друг друга такими какие есть. Не пытаемся подогнать свою вторую половинку под какой-либо шаблон, не пытаемся переиначить на свой вкус.
Назар подхватывает меня под ягодицы и, не разрывая нашего поцелуя, несет в спальню. Обнимаю его за плечи, льну грудью к его телу.
Нет, девочки не правы. Если уж мне не суждено стать мамой, но я не имею морального права отбирать у Назара этой участи. Ребенок не может быть помехой, не может быть обузой, каким бы образом ни появился на свет.
Я не в силах изменить прошлое, не могу повлиять на настоящее. В моей власти только будущее. Наше будущее. Если я действительно люблю своего мужа, то тогда, возможно, мне под силу взрастить отросток от нашей любви и направить её к этому мальчику, к его… сыну. Вот только как отделить ребенка от ненависти, которую я испытываю к его матери?
Назар осторожно опускает меня на кровать. Не успеваю отвернуться и стереть непрошеную слезу.
— Что случилось, Веснушка? — большим пальцем Горский быстро стирает мокрый соленый след с моей щеки. — Тебе плохо?
Поджав губы, отрицательно машу головой.
— Нет, мне очень хорошо. Не останавливайся, пожалуйста. Только не останавливайся.
Прижимаюсь губами ко рту мужа, прячу вторую слезу. Цепляюсь за плечи Назара, тяну его на себя. Мы падаем на белые простыни, продолжая тонуть в обоюдных ласках.
Шелест снимаемой одежды, рваное дыхание, звон поцелуев постепенно заполняют всю комнату.
Жажду всем телом чувствовать мужа. Хочу раствориться в нем, хочу пустить его любовь себе в кровь, хочу слиться с ним в единое целое. Это все, что мне доступно. Это единственное, что на данный момент мы можем и готовы дать друг другу. А дальше будет видно…
— Люблю тебя, Веснушка, — без остановки, с каждым толчком повторяет Назар.
— И я люблю, — шепчу в ответ, улетая к туда, где только я и он.
За окном глубокая ночь, но мы никак не можем остановиться. Продолжаем любить друг друга. Размеренные, неспешные ласки чередуются с диким галопом. Громкие крики сменяются на тихие всхлипы.
Ближе к рассвету мы падаем на мокрые простыни. Наши тела липкие от пота, кожа красная и разгоряченная от ласк. Дыхание рваное и сбитое. Горский прижимается грудью к моей спине, скользит рукой вдоль изгибов тела.
— Ты как? — усталый поцелуй касается плеча.
— Пить хочу, — пересохшим горлом хриплю я.
— Сейчас принесу.
Назар пытается отстраниться, но я ловлю его руку и возвращаю к себе на живот.
— Не уходи. Не сейчас. Пожалуйста, давай еще немного полежим так.
— Хорошо.
Назар ногой цепляет одеяло и подтягивает его повыше. Постепенно галоп наших сердец возвращается к привычным ритмам. Легкие уже не печет от нехватки кислорода. Закрываю глаза буквально на минутку.
Просыпаюсь через несколько часов от громкой мелодии мобильного телефона, разрезающей тишину нашей с мужем спальни.
Пока борюсь с тяжестью собственных век, Назар выныривает из-под одеяла и дотягивается до своего мобильного, валяющегося в ворохе разбросанной по полу одежды. Быстро глушит звук, не отрывая взгляда от горящего экрана. Закрывает глаза и громко тянет носом воздух.
— Она?
— Угу, — поднимая на меня виноватый взгляд, подтверждает Назар.
— И что будешь делать? — спокойно спрашиваю я, глядя в потолок.
Чувствую как начинают трястись колени, и поджимаются пальцы ног.
— Ничего.
Назар кладет все еще мигающий телефон на тумбу, и ложится рядом со мной.
Глава 29
Каролина.
Одни люди говорят, что понедельник — самый тяжелый день недели, другие утверждают, что таковым является вторник. Я же с уверенностью заявляю, что самый сложный день недели тот, в котором ваша вторая половинка уходит на встречу к вашей сопернице.
Как бы супруг ни уверял, как бы ни клялся, что эти встречи носят лишь формальный характер и касаются исключительно их общего ребенка, противный червяк недоверия все равно нашептывает мне на ухо всякие небылицы.
У Аннет слишком много усидчивости и терпения, чтобы нанести «удар» в тот момент, когда никто его не ждет. Это до поры до времени она довольствуется малым: таскает Назара по больницам и жалуется на усталость в одиночном воспитании маленького сына. А завтра она может учудить что угодно…
Сегодня, к примеру, у неё весомый повод для радости. Назар наконец официально признает её Мирослава своим сыном. Маленькая бумажка теперь навеки вечные свяжет их вместе. Мать и отец общего ребенка — связь, которую не разорвать и не стереть. Родство, которое не…
— Так, хватит, Каролина! — бью кулаками по постели. — Сколько можно мусолить одно и тоже? Пацана обратно в утробу матери не затолкаешь, прошлое не перепишешь. — Интенсивно растираю нахмуренный лоб, надеясь на то, что такая лицевая гимнастика поможет мне вырваться из плена навязчивых мыслей. — Хватит ныть! Надо жить дальше.
Под собственное бормотание тянусь за мобильным телефоном. Сняв разблокировку, я лезу в социальные сети, где, к моему удивлению, к девяти утра накопилось около сотни непрочитанных сообщений.
Все неоткрытые переписки начинаются с одних и тех же вопросов: «Это правда? Вы развелись?».
Открываю первое попавшееся видео, пересланное Ирой из главного интернет-сообщества города. Мой рот застывает в немом возмущении.
— Какого черта?
«БИЗНЕСМЕН ГОРСКИЙ ЖЕНИТСЯ ВО ВТОРОЙ РАЗ»
Делаю звук погромче и утыкаюсь носом в экран. Писклявым голосом, громко причмокивая жвачкой, местная блогерша рассказывает подписчикам про нечто невообразимое: