Ненавижу статистику. Она заставляет мой разум сомневаться не только в компетентности врачей сына, но и в выбранных для него протоколах лечения. Хотя кто я такой, чтобы судить о медицинских методах лечения в принципе.
Мирослав держится молодцом, в отличие от меня. Между капельницами и постоянными уколами малый успевает учить новые слова и уже считает до десяти. Галерею телефона распирает из-за коротких видеороликов с сыном. Пересматриваю эти видео, когда отчаяние подпирает под подбородок.
Стараюсь как можно больше времени проводить с сыном, потому что до чертиков боюсь будущего. До сих пор не понимаю сколько времени нам отведено. Вдруг слишком мало…
Желудок ноет из-за чувства голода, просит подкинуть ему хотя бы крошку хлеба. Игнорирую недомогание, наслаждаясь лежанием на горизонтальной поверхности в полной тишине. Начинаю дремать.
Сквозь сон слышу, как жужжит мобильный телефон. Уведомления из социальной сети летят одно за другим. Бывшая жена опубликовала серию новых постов или видео. Ночная пташка опять вместо сна выбрала работу.
Нехотя поднимаюсь с дивана и бреду к барной стойке. Любопытство сжирает. Веду себя как долбаный малолетний сталкер, просматривая каждую публикацию Каролины. Ставлю лайки, иногда отваживаюсь писать комментарий. Пусть Каро и не догадывается, что Фил Мюллер — это я.
Мою основную страницу бывшая жена заблокировала еще в январе, после того как увидела привезенные мной бумаги о разводе. Наверное, вычеркнув меня везде, она таким образом перелистнула страницу нашего брака, перешагнула боль, которую я ей причинил.
Я пытался поступить так же. Удалял её номер, блокировал страницу. Выдержки хватало минут на пять, потом возвращал все обратно. Ну не могу я не смотреть на нее. Физически не могу. Да и не хочу, если честно.
Веснушка, а вернее её активная социальная жизнь, помогают мне верить в то, что я поступил правильно. Развод – не то, чего я хотел на самом деле. Но быть эгоистом и держать жену в подвешенном состоянии – не моя история. Я полностью поглощен Мирославом его болезнью. И времени на Каролину чертовски не хватало бы…
Бывшая жена чувствует себя намного лучше без меня. Живет полноценной жизнью, не сидит вечерами дома и не ждет от меня вестей. Ходит на презентации, посещает дизайнерские показы, учится на визажиста и даже пошла на кулинарные курсы. Все это я узнаю из ее соцсетей.
Каро так и не призналась ни одному изданию, почему сменила карьеру модели на блогерство. В интервью — а я пересмотрел, перечитал, переслушал их все — эта тема остается всегда без ответа.
Смотрю свежую порцию видео историй Каролины и параллельно ищу в холодильнике, чтобы поесть. Пачка сыра и засохший хлеб. Не густо. Надо бы заказать продуктов на дом, чтобы к утру не взвыть от голода.
Иногда мне снится, что я захожу в эту квартиру, а тут Горская. Ждет меня, чтобы просто обнять. Но когда делаю шаг навстречу, она растворяется как дым.
Черт, как же паршива моя жизнь. Сын в больнице, любимая женщина за тысячи километров, родной брат там же. Рядом только Аннет и от нее, откровенно говоря, уже в буквальном смысле тошнит. Если бы не Мирослав…
Лобстер на тарелке в видео Каролины вызывает повышенное слюноотделение в моем рту. Улыбаюсь из-за ироничности происходящего. Зараза словно чувствует мой голод и нарочно делиться с подписчиками заморскими блюдами именно сейчас. Наслаждается мучениями остальных.
Жму на отметку геолокации ресторана и удивленно вскидываю брови. На карте светится родная Одесса. Неожиданный выбор для отдыха в апреле. Еще одна загадка от бывшей жены, над которой мне не удается подумать из-за настойчивой трели дверного звонка.
— Какого черта?
Баженова проходит в квартиру не дожидаясь приглашения. У нее в руках два больших пакета из местной сети супермаркетов.
— Я поесть привезла. Уверенна, что в твоем холодильнике мышь давно повесилась.
— Почему ты не в клинике? Кто остался с Миром?
— Я только на час отлучилась. Он все равно спит из-за новых лекарств. Если проснется раньше, медсестра обещала позвонить.
Бросив шубу на диван, Аннет закатывает рукава красного платья. Начинает выставлять контейнеры с готовой едой на стол, не реагируя на мои возмущения.
— Ты с головой вообще дружишь? Я же просил тебя побыть с Миром до утра. Мне нужен отдых.
— Так ты отдыхай, Назарчик. Я просто еду разогрею и уеду.
— Какая ж ты, — сжимаю пальцы в кулак, борясь с желанием придушить эту женщину. — Или ты сейчас же возвращаешься в клинику к сыну, или туда еду я!
Баженова игнорирует мой ультиматум. Не сдерживаю нецензурную брань. Машу рукой на выжившую из ума бывшую помощницу. Пусть делает, что хочет. Я тут не останусь. За две минуты переодеваюсь в спальне. Возвращаюсь в гостиную за мобильным и курткой.
— Не пущу никуда, пока не поешь, — выставив руки, протестует блондинка.
— Спешу и падаю.
Баженова хватает мой телефон первой. Прячет гаджет за спиной.
— Аннет, у тебя пять секунд, чтобы отдать его мне.
Мать Мирослава игнорирует моё предупреждение, настаивая на совместном ужине. Отказываюсь. Продолжаем ссориться из-за её непрошенного визита.
Звук нового уведомления прерывает нашу ссору. Баженова косится в экран моего телефона. Успевает прочесть часть текста прежде, чем я забираю свой гаджет.
— Каролина уже забыла о тебе, Назар. Сколько можно по ней убиваться? — Язвительным тоном спрашивает Аннет.
Не желаю отвечать. Надеваю куртку, прячу ключи и телефон в карман.
— Ты, наверное, не в курсе, но у твоей бывшей появился новый ухажер.
Вскидываю удивленно брови. Укол ревности пронзает грудную клетку. Закрываю глаза, чтобы проглотить горькую досаду. Я предполагал, что такое может когда-то произойти. Готовил себя к этому. Но ни черта не вышло. Все равно больно.
— Ты не знал? Прости. — Баженова, воспользовавшись моим ступором, подходит вплотную. — Вот такая вот короткая любовь у этих малолеток. Три месяца и скачут на свидания к другому. Забудь о ней. Она не достойна тебя.
Ладони Аннет скользят по рукавам моей куртки, медленно подбираются к плечам и шее.
— А ты значит достойна? — хватаю запястья Баженовой и отлепляю от себя.
— Я тебя всегда любила, люблю и буду любить. Только я разделяю с тобой все тяготы лечения нашего сына.
— Не стоит идти на такие жертвы, — ухмыльнувшись, смотрю Аннет прямо в глаза. — Ты никогда не станешь той, кого я люблю. Ты — не Каролина. Уймись, наконец. Достала.
Обхожу застывшую блондинку и иду к дверям. Шнурую ботинки.
— Захлопни дверь, когда будешь уходить, — бросаю перед выходом.
— Да, что в Каролине такого? За что ты так ее любишь? Ты ведь сам подал на развод, запретил ей сюда прилетать. Какого черта ты тогда так трясешься от одного ее имени? Она не родит тебе детей, Назар. Никаких. Никогда. Она бракованный товар.
Последнее предложение из уст Аннет долетает до моих ушей возле дверей лифта. Срывает мой стоп-кран. Возвращаюсь в квартиру мгновенно, хватаю бывшую помощницу за горло.
— Откуда ты узнала?
— Илья, — хрипит Баженова, испуганно выпучив глаза.
Конец