— Тебя ничего не смущает, Назар?
— А должно? — вскинув бровь, переспрашивает муж.
— Не отвечай вопросом на вопрос.
Сверлим друг друга взглядами, сражаемся в безмолвной битве. Первой сдаюсь я, так как не выдерживаю вихря эмоций, кипящих в собственной голове.
— Мне реально надо брать клещи, чтобы вытащить из тебя хоть слово, Назар? Игра в молчанку, после всего, что сегодня наговорила Аннет, — худшее что ты мог придумать. Хотя бы из уважения ко мне, мог бы и открыть рот. — Последние слова практически шепчу, из-за давящих на горло слёз.
Скрещиваю руки на груди и поднимаю подбородок повыше. Не потому, что такая гордая, просто боюсь разреветься белугой.
Я редко слышала слова любви от Назара, но всё равно знала, что он меня по-настоящему любит. Его поступки были красноречивее самых романтичных признаний на свете.
Муж помог уйти из худшего модельного агентства, смог убедить пройти лечение, когда у меня появились проблемы с пищеварением. Он дежурил у моей кровати сутками, после несчастного случая в горах. Моё дефиле на закрытии Недели Моды, так же осуществилось только благодаря его протекции.
Хмыкаю. Слёзы на щеках, которые произвели фурор этим вечером, тоже получается его рук дело.
Давлю внутренней стороной ладони на грудную клетку, словно получится каким образом успокоить ноющее сердце.
— У Баженовой действительно есть сын, — горячий выдох Назар касается моих лопаток.
— Ваш сын, ты хотел сказать, — поджав губы, язвительным голосом исправляю я.
— Конечно нет. За кого ты меня принимаешь?
— Но она же сказала… А тест ДНК? — разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и с недоверием глазею на Горского. Он уже успел надеть на нижнюю часть туловища спортивные штаны. — Почему ты ничего ей не возразил?
— Иначе Аннет не поверила бы мне, — улыбнувшись, спокойно признается муж.
Голова гудит от количества информации, попавшей за сегодня ко мне в голову. Сложить все в единую картину в два счета не получается.
— Я не понимаю. Зачем?
— Идею с вымогательством явно придумала не Аннет. Она простой исполнитель. Чтобы выйти на реального организатора, я вынужден «клюнуть» на наживку.
Опускаюсь на край кровати, не разрывая зрительного контакта с Назаром. Его лицо расслаблено, плечи свободны.
Подтянув штанины вверх, муж садится на корточки прямо передо мной. Берет мои ладони в свои руки и начинает успокаивающе гладить.
— Почему ты мне ничего не сказал? — утихомирив пыл, спокойно переспрашиваю я. Вырываю руку и касаюсь любимой щеки. Гладкая кожа пышет жаром. — Я же места себе не находила. Я поверила, что ты меня предал, — последние слова ломают меня, и слеза таки катится по щеке.
— Извини. — Осторожно стирая большим пальцем мокрую дорожку, просит прощения Назар. — Всё должно было получиться как можно правдоподобнее.
— Дурак! — толкаю мужа своим кулаком в плечо. Завожусь с пол оборота. — Я тебе что кукла какая-то? Использовал меня и даже не печалишься по этому поводу. Нельзя вот так просто убивать меня на глазах у этой белобрысой курицы. Я едва свой выход на показе не провалила из-за твоих игр. Ты хоть представляешь, чтобы было, если бы закатила там скандал?
— Я знал, что ты справишься. Ты же боец, Каролинка. Пройдешься по головам ради собственных целей.
— Есть с кого брать пример.
— И именно поэтому мы с тобой и любим друг друга. Два сапога — пара, как говорится.
— Нам больше подходит пословица про сатану.
Громкий смех Горского проносится эхом по комнате. Мои губы тоже растягиваются в легкой улыбке. Бью еще раз мужа в грудь.
— За что?
— Просто бесишь!
— Звучит как вызов.
Горский упирает руки в кровать по обе стороны от меня. Его улыбка становится шире, обнажая белоснежные ровные зубы. Он медленно встает с колен.
Я вынуждена выгнуть спину и отклониться назад, вжимаю локти в кровать.
Муж похож на опасного хищника, который гипнотизирует игривым взглядом свою жертву. Пытаюсь отползти к изголовью, но Назар ловит коленом расползшийся в ногах халат. Пояс тут же слабеет, оголяя мое декольте.
Зеленый взгляд затягивает тучами. Дыхание становится тяжелее. Он скользит носом по выпирающей ключиц, надавливает зубами там, где располагается сонная артерия.
— Погоди, — хриплым голосом прошу я. Царапаю ладонями широкие плечи, давлю на затылок. — Погоди. Еще один вопрос не дает мне покоя.
— Потом.
— Нет! — увернувшись от поцелуя, требую я.
Недовольный стон вырывается из груди Назара. Вдавив руками матрас, он в один рывок переворачивается на спину и падает на постель рядом со мной.
— Если между вами с Аннет ничего не было, то почему она уверенна, что ты поверишь в общего ребенка?
Тяжелый выход Горского расставляет все по местам. Я попала в точку.
— Вы с ней действительно спали в Греции, — не переспрашиваю, просто констатирую факт вранья.
— Что ты хочешь от меня услышать, Каролина? Ты тогда разорвала наши отношения и подала на развод. Знала, насколько для моего бизнеса важна поездка в Грецию. Знала, что я не сорвусь с места и не помешаю тебе, поэтому провернула всё это. Ещё и достаточно цинично сообщила о своем решении через долбанное эс-эм-эс. Еще б телеграмму отправила.
— Я потом передумала.
— Очень взрослый поступок.
— Как и спать со своей помощницей.
Глава 6
Каролина.
Вместо того чтобы собирать вещи и с криками метаться по дому, я просто лежу без движения на кровати. Смотрю в потолок и слушаю тяжелое дыхание мужа.
Тупая боль сидит под лопатками. Раскрытие доселе неизвестных подробностей двухлетней давности калечат старые раны с новой силой. Тот год был дном наших отношений. Непроглядная глубина. Беспросветная тьма и безнадежность.
Моя зацикленность на собственном теле достигла апогея. Я ежедневно изнуряла себя тренировками и диетами. В дни показов или фотосессий целый день не брала ни крошки в рот. Я ненавидела собственные фотографии. Я злилась, когда видела свои «пухлые» щеки на обложках глянца в уличном киоске. Мне везде мерещились лишние сантиметры и жир, когда остальные модели казались с идеальными пропорциями.
Страшно было даже голову повернуть в сторону некогда любимых лакомств. Дыхание сбивалось, если нос чуял умопомрачительный запах свежеиспеченных булочек с корицей. Пуговица штанов моментально впивалась в талию, стоило хотя бы подумать о запретном сахаре.
Пока вокруг все твердили, что я худая как вобла и мне срочно надо набрать вес, я видела свои обвислые плечи и толстые ляжки.
Назар пытался следить за моим питанием. Бился за каждую ложку, которую я могла проглотить. Он постоянно находил тарелки с нетронутой едой, которую я прятала, имитируя полноценные приемы пищи.
Ссоры, ультиматумы, крики и обвинения постоянно звучали в стенах нашей квартиры.
Из-за недостатка полезных микроэлементов и витаминов, которые дают нам продуты питания, весь организм дал сбой. Настроение скакало словно на Американских горках. Менструация прекратилась, либидо сровнялось с плинтусом.
На одном из показов я упала в обморок и меня увезли в больницу. Оттуда в специализированную клинику. Психологи, терапии, капельницы, строгий надзор. Принудительное лечение не только тела, но и души.
Я не знаю, как это выдержал Назар. Без понятия на каких зарядах работали его внутренние резервы. Я не давала ему ни капли любви, ни нежности, ни ласки. Только обвиняла, проклинала, ненавидела.
Это была не жизнь. Существование. Будь я на его месте, давно бы опустила руки и сдалась. Если человек не хочет бороться, значит такова его судьба. Но Горский терпел. Бился за меня, за нас до последнего.
До лечебного «санатория» я собирала чемоданы и сбегала из квартиры, наверное, по два-три раза в месяц. Пряталась у сомнительных знакомых, с которыми знакомилась за кулисами показов, на которые меня все реже звали. Не рисковала бежать к родному отцу, так как он всегда недолюбливал Горского. Да и там меня найти было слишком просто.