“Значит, мы не разведёмся никогда. Молча я тебя не отпущу”.
“Тебе нравится делать мне больно? Не замечала раньше, какой ты жестокий”.
А вот это ты зря, малышка. Да, я наворотил много дерьма, о котором жалею, но большая его часть была совершена из желания тебя защитить.
“Это не жестокость, Маш. Мы и так слишком долго молчали, потому и пришли к такому результату”.
Опять долгая, нервная пауза. И только потом:
“Хорошо, я выслушаю тебя. Но это не изменит моего решения”.
Болезненно усмехаюсь. В этом я почти не сомневаюсь, моя девочка.
“Будет так, как ты решишь, но от ребёнка я не откажусь”.
“Что? Он же тебе не нужен?!” — прилетает гневное.
“Я пересмотрел своё мнение.”
И вот теперь тишина затягивается, а потом я понимаю, что она опять отправила меня в блок. Ну что ж, хотя бы как-то я донёс до Маши мысль, что она не будет одна воспитывать нашего сына. И с этим ей придётся смириться.
Уже ночь. Брожу по квартире, как привидение. Неуютно, холодно, одиноко. Каждая вещь напоминает о Машке, и тоска в груди усиливается. На кухне взгляд падает на бутылку вискаря. Выпить?
Заманчиво, но нет. Я и так слишком много вылакал этого пойла в последние месяцы, а отсюда и большая часть проблем.
Звонок. Вздрагиваю от резкого звука. Смотрю на экран — незнакомый номер. И первая мысль, это Маша… А почему не со своего?
Чёрт, а если это из больницы? Что-то случилось с ней? Сердце сжимает костлявая рука страха.
— Да? — отвечаю хрипло.
— Свя-я-ятик, — слышу пьяный, развязный тон Натальи.
Меня обдаёт омерзением и гневом.
— Я же сказал, забыть мой номер, — рявкаю я.
— Да ладно, не рычи. Приезжай лучше к нам. Мы тебе поможем забыть все проблемы. Эвелина очень хочет…, — говорящая пауза и дальше с придыханием, — тебя увидеть.
— Пошли на хуй обе!
Отключаюсь.
Падаю на подушки. Так приятно это сказать! Ещё недавно я так сделать не мог. Пытался, но следом получал напоминание, какая расплата последует, если откажу. Натаха часто так делала. Выдёргивала меня, а потом устраивала очередной беспредел. На самом деле, эта сука хитрая. Мною она прикрывалась. Гулять по сомнительным местам одной чревато, можно нарваться. А так, она звонила мне, и я вытаскивал её задницу.
А теперь всё, поводок больше не работает.
Пытаюсь заснуть, но это непросто. Возвращаюсь мыслями к Маше, и нашей переписке. Что она делает сейчас? Плачет? Не хочу, чтобы так было, но изменить что-то не в моих силах.
Сон всё же рубит, но некрепкий, беспокойный. Мне снится какая-то муть, я то прошу прощения у жены, то что-то доказываю на повышенных тонах. Наши переписки… Её слёзы.
Просыпаюсь от вибрирующего телефона в руках. Маша?
Спросонья отвечаю:
— Алло.
— Святик, помоги мне, — всхлипывает Наташка. — Пожалуйста, забери меня. Тут какие-то упыри…
— Сука! — психую я. — Сказал же, пошла на хуй! Вижу, ты выбрала правильную дорогу. Не звони мне больше!
Отключаюсь, но успеваю услышать Натахины проклятья, и последнюю фразу, что я пожалею об этом.
Я уже жалею, что вообще связался с тобой! Всё!
А утром мне звонят из больницы:
— Ночью у вашей жены случился приступ, возникла угроза жизни её и ребёнка. Была проведена экстренная операция.
— Что? — оседаю я. — Она жива?
Глава 10
Маша.
Лежу в темноте палаты и тихо вою в подушку. Как же больно! Зачем я ему написала? Знала ведь, что не стоит. Но когда рана полыхает, и ты не знаешь, как притупить боль, начинаешь совершать бессмысленные действия, пытаясь сделать хоть что-то.
Выходит только хуже.
Зачем он написал про ребёнка? Зачем он про него вспомнил? Ведь ещё вчера сын ему был не нужен? Его раздражала моя беременность, разве нет?
Или это просто точка давления на меня и способ манипуляции?
Не хочу верить, что мой муж такой на самом деле. Но… Ещё вчера я и в любви его была уверена, и про измены ничего не подозревала. А теперь…
Свят открылся для меня с новой отвратительной стороны. Продолжает говорить, что любит, а сам… Нет. Не хочу думать об этой грязи.
Получается, любовь и похоть ходят рядом?
Для кого-то может быть, но не для меня.
Сыночек снова беспокойно толкается. Поглаживаю живот, мысленно уговаривая его не нервничать.
Господи, зачем я затронула Свята? Наверное, мне было бы легче, если бы он не пытался меня вернуть. Шёл бы, развлекался со своими бабами.
Чёрт. От этой мысли не легче тоже. Вот где он сейчас? Может, опять в каком-нибудь весёлом заведении? Вот с той самой жгучей брюнеткой?
Или отправится к ней сейчас, после того как я дала понять, что он свободен и наш развод — дело решённое.