— Ба, — спросила я. — А дома ведь нет уже… А лавочка есть?
— Как нет, — заулыбалась бабуля. — А эт что?
Я обернулась вместе с ней и увидела тот самый дом, который помню больше по фотографиям.
— Ты Клавке-то передай, — это мама моя, — чтобы на кладбище берёзу вырубила. У меня на неё аллергия. Ну её, — кривится бабуля.
— Ба…, — вдруг впервые доходит до меня мысль, что раз я здесь, значит, я уже умерла? — А как же я передам…
— Вот так, — продолжает бабушка небрежно щёлкать семечки, — сейчас посидим с тобой и разойдёмся. Я к себе, а ты к себе.
— А к себе, это куда? — спрашиваю растерянно.
— Ждуть тебя там, — неопределённо взмахивает рукой. — Ты сына хотела? — смотрит внимательно с прищуром.
— Да, очень, — замирает в груди от бабушкиных слов.
Точно! Сын! Как я могла забыть о нём?
— Во-от, ради него тебя возвращают. Рано тебе ещё к нам, успеется. Иди! — взмахивает властно рукой. — И Клавке не забудь про берёзу передать.
— Хорошо, — киваю, встаю с лавочки.
— Постой, — окликает бабуля.
— Что?
— Помни про главное — сын! Остальное тебе не нужно…, — говорит загадками.
— Что… остальное? — хмурюсь.
— Всё. Хорошее и не очень. Забудь. А вспомнишь, как готова будешь. А то и сына потеряешь, и сама потеряешься.
После её слов меня вдруг резко тянет вниз, засасывает опять в темноту, возвращается боль и страх. И мне снова отчаянно хочется прекратить эти мучения, но теперь я точно знаю, что не могу себе этого позволить, потому что меня ждёт он, маленький мой беззащитный мальчик, сын.
Но выплыть на поверхность сознания у меня очень долго не получается, хоть я и слышу голоса… Вижу нечёткий свет. Иногда я слышу голос мужа… Иногда мамы…
Они зовут меня, просят вернуться, а я не знаю как. Мне отчаянно хочется задать вопрос, где же он, мой маленький мальчик, что с ним.
И вот это отчаянное желание заставляет меня пытаться вновь и вновь цепляться за уплывающее сознание.
Сегодня у своей кровати я чувствую присутствие двоих — мамы и Свята…
— Святик, — слышу голос мамы, — как же мы будем малыша забирать, а Машенька здесь, — причитает она со слезами в голосе. — И не увидит кроху, — всхлипывает.
Забирать? Почему забирать? Куда? Как это — не увижу?!
Эта мысль настолько шокирует и раздражает, что я резко открываю глаза с желанием закричать во всё горло.
Но выходит только безобразный хрип.
— Маша! — смотрят на меня шокированные мама и муж. — Машенька.
Мама бледная, как стена, а Свят… У него такие глаза, как будто он видит призрак.
— Маш, — дрожащими руками прикасается ко мне, — Машенька, ты вернулась? — прижимает мою руку к своим губам с таким трепетом, зажмуривается, и мне кажется, так он прячет слёзы…
Мне хочется успокоить его, но говорить не получается. В этот момент в палату вбегают женщина и мужчина в белых халатах.
Начинается суета, они меня дёргают, задают какие-то вопросы, а я хочу узнать главное:
— С-сын, — хриплю я. — Сыно-ок.
— Сын, — кивает мама, — у тебя сынок, всё хорошо с ним, не переживай.
Слава богу, — отмирает у меня в груди. Вспоминаются бабушкины наставления, а вот причина, почему я оказалась в больнице, и что вообще происходило до этого никак не возникает в памяти…
Странно…
Но это всё потом, а сейчас я хочу увидеть сына!
Глава 17
Но желание моё никто и не думает осуществлять. Наоборот. Свята и маму врачи настойчиво выдворяют из палаты и начинают донимать меня изнуряющими вопросами, осмотрами, процедурами. А беспокойство моё только нарастает.
Что, если меня обманули? Если не хотят говорить правду о ребёнке? Если с ним не всё в порядке?
— Доктор, — с трудом поворачиваю голову.
Проклятая слабость, а ещё дикая сухость во рту… Если бы не они, я бы смогла внятно потребовать что-то, а так… Удаётся только жалобно смотреть и шептать.
— Доктор, — снова пытаюсь привлечь его внимание.
Но он как будто не слышит, продолжая бормотать что-то медсестре, которая торопливо делает записи в карте.
— Анализы нужно взять и в капельницы с завтрашнего дня добавим…
— Доктор! — выкрикиваю изо всех сил.
— Тише, тише, больная, — подходит ко мне, укладывает назад на подушку. — Волноваться вам сейчас категорически нельзя. Надя, сделай ей укольчик, чтобы успокоилась Мария.
— Нет! — пытаюсь протестовать, но выходит очень слабо. — Я хочу увидеть сыночка, — сипло и отчаянно.
— Увидите. Обязательно увидите. Только на ноги вас поднимем, и сразу.
— Где он? Я вам не верю, — начинаю всхлипывать, паника накатывает с новой силой. — Вы мне врёте… Покажите его, пожалуйста…