— Господи, да я же просто определиться не могла, — смеюсь.
— Я тебе помог, — подходит сзади, обнимает со спины, целует в шею.
Это так тепло и приятно. Проходится по моим бёдрам ладонями, скользит к груди.
Знаю, он остановится. О сексе думать нам пока ещё слишком рано. Но… я чувствую, как муж хочет меня. И тело моё тоже отзывается.
— Машка, — шепчет, прикусывая ухо, — как я соскучился.
— Я тоже, — потираюсь щекой о его руку, выпрашивая ещё ласки.
Внизу живота начинает неудовлетворённо тянуть…
Из радионяни раздаётся недовольный писк.
— Проснулся! — произносим синхронно и тут же бросаемся к нашему малышу.
Вечером еле добираемся до кровати. Теперь я понимаю, о чём Свят говорил, когда пытался меня напугать. Богдаша часто капризничает и спит чаще на руках. А ещё ему не нравится купаться. Но Свят большую часть забот берёт на себя, заставляя меня отдыхать.
А ещё… Я чувствую себя неуклюжей в обращении с ребёнком. Кто бы мог подумать, что муж, который раньше вообще не интересовался детьми, теперь будет учить меня всему и давать советы.
— Вот это масло нам подходит. После подгузника нужно смазать кожу, а то поначалу у нас дикое раздражение было.
— Ага.
— Соску эту выброси вообще, Богдаша её не любит. А вот этой штукой нужно носик ему прочистить.
Ох-х-х! Тяжело. Но это такое счастье, что словами не описать.
Укладываемся уже после полуночи. Я уютно устраиваюсь в объятиях мужа. Он зацеловывает меня всю, но… Мы оба слишком уставшие, да и продолжение мне пока противопоказано…
Хоть тело со мной и не согласно…
Засыпаем. Варюсь в жаркой истоме. Но чувствую во сне родные и сильные руки мужа. Мне хорошо, тепло, безопасно…
Снится, как мы со Святом гуляем в весеннем парке. Кругом цветы и зелень. Наш малыш уже бегает, пытаясь поймать бабочку.
Вдруг налетает ледяной ветер. С головки сына слетает панамка. Догоняю его, чтобы поднять на руки. И тут замечаю вдали какую-то странную женщину в чёрном.
Она в платке, плечи её опущены, как будто она убита горем. От неё веет тоской и глубокой печалью.
Зябко обнимаю себя за плечи. Оборачиваюсь, Свята нет. Куда он делся?
— Свят! — зову его громко.
Но на месте, где он только что стоял, я снова вижу ту самую женщину.
— Вы что-то хотели? — спрашиваю я и вздрагиваю от пугающего эха моего голоса. — Вам чем-то помочь?
— Нет! Нам уже нельзя помочь! — оборачивается она.
И я в ужасе узнаю себя… Бледную, больную, одинокую…
Глава 23
Просыпаюсь с криком…
— Маша, что такое? — шепчет сонно Свят. — Ты что, малышка? — гладит меня губами по лицу. — Тебе плохо?
Чувствую, как под моей рукой начинает сбито колотиться его сердце.
— Нет, нет, — выравниваю дыхание, прижимаясь к мужу ближе. — Мне хорошо. Мне очень хорошо… Обними меня крепче…
— Не пугай меня, малышка, пожалуйста…
— Это просто сон плохой. Бывает…, — тороплюсь успокоить его.
— Что за сон? — настороженно спрашивает.
— Ерунда… Не бери в голову.
Я и сама не поняла, что меня так напугало… Свята точно не стоит беспокоить такими пустяками.
Лежим в тишине, Свят нежно поглаживает меня по спине, но я чувствую, не успокоился ещё, о чём-то напряжённо думает.
— Маш, давай обвенчаемся, — вдруг выдаёт он.
Я поражённо замираю, потом приподнимаюсь на локтях, рассматривая лицо мужа озадаченно.
— Свят, это ты мне предлагаешь?
— Я, — кивает уверенно.
По лицу вижу — не пошутил. Более того, что-то такое ранимое затаилось в его взгляде…
— Зачем тебе это? — хмурюсь.
— Всё просто, — как-то надтреснуто усмехается. — Если ты снова решишь улететь от меня на небо, чтобы потом мы с тобой там встретились, сидели на лавочке и семечки щёлкали.
— Не очень смешно.
— Я и не смеюсь.
— Ты же не веришь во всё это…
— Раньше не верил. Но знаешь, когда ты лежала без сознания, и врачи давали не радужные прогнозы…, — тяжело вздыхает. Я чувствую его страх и боль за меня. — Я забрёл в церковь, и… короче, я поверил.
— Ты молился?
Не могу в это поверить, да и вообще не получается представить Свята в церкви.
— Я не знаю, можно ли это так назвать. Но одна женщина сказала мне, что Бог и без молитв нас понимает, если от чистого сердца с ним говорить.
— Знаешь, бабушка сказала мне, что меня вернули ради сына. Но я думаю, и ради тебя тоже. Я очень люблю тебя, — тянусь к нему губами, утекаю от нежности.
— Я тебя тоже очень люблю, малышка. Я надеюсь, ты сможешь мне простить мои ошибки…, — гаснет его голос.