В отличие от меня, он смотрит не вверх, на мечтательные звёзды, а вниз, туда, где у подножия скал, мерцает тысячами огней Блэртаун, столица Бладрии. Окидывает взглядом свои владения, которые взял по праву сильнейшего.
Я видела, как смотрели на него рыцари и подданные: с беспрекословным признанием и уважением. Такому, как генерал Сардар Хард, нет нужды кому-то что-то доказывать. Он уже это сделал, взяв желаемое.
Сначала чужую страну, теперь чужую истинную. Что дальше окажется в опасной области его «хотелок»? Во рту вдруг становится горько. Неприятно ощущать себя очередным трофеем дракона, который, кажется, привык получать желаемое любой ценой и без оглядки на чьё-то мнение.
Моё, например.
Хочется снова выпустить шипы. И звёзды больше не радуют. Сардар будто улавливает незримую перемену во мне. Оборачивается, окидывает меня цепким взглядом, отталкивается от перил.
Приближается вразвалку, мигом заполняя собой всё пространство балкона.
— Идём в комнату, ты вся замёрзла и дрожишь.
Меня уговаривать не нужно, я и так инстинктивно пячусь назад. В комнате нет ветра, но едва ли теплее. Здесь, в горах, вообще прохладнее, чем на привычных мне южных равнинах.
Сардар обходит бордовый велюровый диван с двумя креслами и низким чайным столиком из тёмного эбенового дерева, останавливается перед камином из серого камня, склоняется над ним, и в несколько ловких движений добивается того, что языки оранжево-жёлтого пламени, тихо потрескивая, принимаются лизать сухие поленья.
Затем дракон поворачивается. Огонь освещает его мощную фигуру, создавая вокруг неё некий магический ореол. Настороженно наблюдаю за тем, как Сардар, не разрывая зрительного контакта со мной, щёлкает пряжкой ремня. Во рту становится сухо, внутри растёт паника. Но дракон лишь снимает верхний ремень с ножнами и покоящимся в них мечом, с тихим глухим звуком осторожно опускает его на край чайного столика.
Окидываю его тревожным взглядом, отмечаю, что на драконе по-прежнему надеты чёрные кожаные доспехи. И… он ведь не продолжит раздеваться дальше, ведь нет?
Или…
— Подойди, — раздаётся очередной приказ, — Лана.
Жёсткий тон генерала Харда не оставляет вариантов для манёвра и торга. Нервно прикусываю нижнюю губу и послушно приближаюсь, глядя на него снизу вверх и внутренне рыдая от страха.
Останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки от него. Вздрагиваю, когда дракон делает шаг навстречу, сокращая расстояние между нами. Жадно втягивает носом воздух над моей головой, принюхиваясь, будто дикий зверь. Впрочем, так оно и есть, по большому счёту.
— Посмотри на меня, — низким требовательным голосом.
Касается моего подбородка, мягко, но уверенно вынуждает поднять голову и глаза. Веду взглядом по мощной мужской загорелой шее, по широкому волевому подбородку с явно колючей двухдневной щетиной, отмечаю играющие на скулах желваки, жёсткую линию губ, хищно раздувающиеся ноздри, ровный прямой нос, хмуро сдвинутые брови и угольно-чёрные глаза с вертикальным зрачком, пульсирующим подчиняющей ртутью.
— Ла-на, — произносит по слогам с хрипотцой, ведя костяшками пальцев по моему плечу, вызывая в ответ на касание стаю мурашек волнения и страха. — Сейчас я скажу тебе кое-что важное, и ты это хорошенько запомнишь. Кивни, если поняла.
Нервно сглатываю и киваю, не в силах разорвать подчиняющий зрительный контакт. Стою неподвижно, а внутри разгорается паника. Противный тоненький голосок в мозгу требует закрыть ладонями уши и не слушать, потому что то, что прозвучит сейчас, может изменить ВСЁ, и как раньше уже не будет.
Но я не самоубийца чтобы злить жестокого монстра напротив, а потому всё, что могу — это ждать, что именно он решит сказать мне и покорно внимать.
Покорно внимать не получается, потому что напряжённый момент прерывается робким стуком в дверь. Мы оба оборачиваемся. Я — растерянно. Сардар — нахмурившись.
— Присядь пока что, — показывает подбородком на диванчик и быстрым шагом идёт прочь.
Меня вдруг накрывает волной облегчения от того, что, пусть и ненадолго, но я остаюсь одна. В ногах появляется слабость, и я с облегчением опускаюсь, куда сказано.
Глубоко и размеренно дышу, успокаивая бешено колотящееся сердце. Поглаживаю пальцами мягкую бархатистость велюра цвета крови — отчего-то мелькает в голове неуместная ассоциация.
Слышу за спиной звук проворачиваемого в замке ключа, открываемой и закрываемой двери, и снова проворот задвижки.