— Личное, бл***, личное? Ну и х** с тобой! Я тебя предупреждал, что ты должен рассказать абсолютно всё, чтобы я тебя отмазал. Но ты решил иначе. Хорошо, работаю с чем есть. Но ты рискуешь парень, ты ходишь по лезвию в прямом смысле. — Очень эмоционально, почти крича, Майкл взял свой кожаный дипломат и удалился из комнаты.
Он явно был разозлён на меня. Ну, что поделаешь. Последние два месяца моей жизни — это вообще сплошной риск и хождения не только по лезвию ножа, но и по мукам. Все мои скелеты в шкафу словно восстали из мёртвых и пришли задушить меня. Примерно так я чувствую нынешнее положение своих дел. И это скверно.
Просидев ещё минут тридцать в одиночестве, ко мне пришла мысль, что мне, на самом деле, понравилось трясти писькой у всех на веду в этом сраном ресторане. Это было так необычно и неожиданно для меня самого. Я словно раскрепостился, словно сбросил оковы общепринятых норм поведения и плюнул в лицо устоям. От этого было столько адреналина и бурных эмоций, я почувствовал себя живым. По-настоящему живым. Но в тот момент я и близко этого не понимал. Ахренеть! Сидя скованным в наручниках в полицейском отделе, где, казалось бы, какие могут быть позитивные эмоции и мысли, я умудрился познать какую-то новую грань себя. Эта деваха, просто нечто. Она адреналиновая наркоманка и сейчас я понимаю, что с этого реально тяжело слезть! Отказаться от эмоций, которые делают тебя моложе и счастливее, какой идиот до этого додумается?
Проходит около часа. Честно говоря, это мучительно, сидеть и ждать то, что не можешь предсказать. В комнату допроса возвращается Майкл с офицером полиции. С меня, без слов снимают наручники и Майкл, кивнув головой в сторону выхода, даёт мне понять, всё также без слов, что мы можем идти на выход.
Мы направляемся к лифту, нас никто не держит. Спускаемся в лифт и свободно выходим, как ни в чем не бывало.
Глава 15
— Майкл, что вообще происходит? — Удивлённо спрашиваю я.
— Я пообщался с прокурором, он мой старый друг. Сказал, что ты максимум отделяешься крупным штрафом. Ну а если репортёры что-то вынюхают, это для тебя будет явно, большим ударом, чем штраф. Поэтому я и уговорил его отпустить тебя и заочно вклепать штраф. Оплатишь через пару дней, когда получишь извещение. Не за что. — Отрешенно ответил Майкл.
— Только и всего? Спасибо дружище! — Вскрикнул я от облегчения.
— Нет, не только и всего. Всё я тебе не рассказал, естественно. Знать тебе не обязательно.
— Да ладно тебе, давай рассказывай! — Радостным голосом подстрекал его я, идя по тротуару в сторону парковки.
— Это личное, Уильям. — Ехидно прищурив глаза и сменив тон на «дико издевающийся», ответил Майкл.
— Капец ты злопамятный, братуха. — В недоумении протянул я.
— Пошёл ты на***. — Резко отрезал Майкл. — Ты должен мне 50 штук.
— А что так дорого то? — Возмутился я.
— Бизнес есть бизнес, ничего личного, братуха. — Ответил Майкл.
После этого диалога мы дошли до парковки без единого слова. Сраный Майкл, он со мной по жизни был только из-за денег. А я нанимал его из-за того, что мы были знакомы с универа ещё. Человека явно изменили деньги, в которых последние несколько лет, он совершенно не нуждался, с его то доходами. Я более чем уверен, что чем богаче у него был клиент, тем большую сумму он всегда запрашивал. С меня он всегда брал в втридорога, и я не сильно возмущался на этот счёт. Зарабатывать нужно всем и всегда в этом капиталистическом мире. Но не думал я, что он, имея все блага современного мира, будет трясти с меня за такую, как оказалось, мелочь, 50 штук. Это заняло у него всего лишь час времени. Так быстро даже я деньги не делаю. Ставка 50 штук в час, не верю ушам своим. Вот же ублюдок.
Как ни странно, он согласился подвезти меня до того ресторана, где я и оставил свою тачку. Это было капец не крутое чувство, стыд одолевал. Если бы я мог кого-нибудь отправить вместо себя, забрать её, я бы обязательно это и сделал бы. Но отправлять мне было некого. В принципе, ничего удивительного.
Мы ехали около получаса. От неловкого молчания нас разделяла музыка, играющая из колонок его машины, которую Майкл включил достаточно громко, чтобы было некое оправдание, чтобы не разговаривать друг с другом. Слишком громко, чтобы говорить. И для него, и для меня это был лучший выход из положения. За время поездки мы даже не переглянулись друг на друга и не сказали ни слова. Просто смотрели оба прямо на дорогу все пол часа. Майкл подбросил меня и высадил на другой стороне улицы.
— Давай удачи, извращуга. — Крикнул мне из открытого окна Майкл, не успев я закрыть за собой дверь его машины, и со свистом покрышек он улетел в даль.
Вот же ушлёпок, мать его. Специально крикнул, чтобы все слышали вокруг и обратили на меня внимание. Никогда не обращал внимания на то, какой он ган***. Для меня было главное всегда, что он выигрывал суды за мою компанию и он никогда не подводил. Видимо это и ослепляло меня, и я не мог заметить его скотские манеры. Хотя, в универе это был совершенно другой человек. Видимо, деньги его реально изменили в худшую сторону.
Я остался один посреди дороги, напротив этого ресторанчика. Моя машина была припаркована в метрах десяти от входа. Что мне было делать? Как же стрёмно даже подходить туда. Меня могут узнать официанты или ещё кто-нибудь. Прошло всего-то часа два три после происшествия. Ну, была ни была, пойду. Перебегаю улицу, достаю ключи из кармана, подхожу к тачке, как вдруг, откуда ни возьмись, перед моим лицом оказываются микрофон и камера.
— Сэр, здравствуйте, пятый канал, вечерний выпуск новостей. Вы в курсе о произошедшем в этом ресторане несколько часов назад, можете дать нам комментарий? — Прозвучало из уст девушки репортёра.
Да откуда они появились вообще? До того, как перебежать улицу я смотрел по сторонам. Никого и близко не было, улица была совершенно пуста. О боже, они хотя бы не знают, что это был я, слава богу.
— А с чего вы взяли, что я могу что-то знать? Что произошло, собственно говоря? — Удивлённым, наигранным голосом ответил я.
Раз они ничего не знают, я могу их обдурить и создать некое алиби-оправдание для себя. Если бы я ушёл от ответа и просто уехал, это выглядело бы максимально странно. Поэтому я решил сыграть эдакого горожанина, которому не всё равно и осудить поступок публично. И не важно, что кто-то узнаёт меня в новостях из тех людей, кто меня видел в тот момент. Главное основная масса людей будет считать, что меня там не было.
— Здесь был некий эксгибиционист, он показывал всем половые органы, говорят очевидцы. Вы ничего такого не видели? Мы просто увидели вашу машину, которая стоит здесь уже с момента нашего приезда, а приехали мы, как нам сказали очевидцы через десять минут после того, как уехала полиция, понимаете? Вы ведь, получается, были где-то здесь, неподалёку, верно? — Лепетала репортёрша.
— О господи, вы серьёзно? Не думал, что в нашем городе есть такие извращенцы, боже мой. — Как-то очень уж наиграно тянул я, но продолжал гнуть свою линию. — Да-да, я был в этом районе, заезжал к другу. Так-как это почти центр города, я долго искал парковку и место было только здесь. Поэтому я припарковал машину и пошёл в соседний дом. Вот почему моя тачка здесь, но я ничего не видел, если честно сказать. Провёл три часа вон в той стороне и пришёл обратно за машиной, чтобы спокойно поехать домой. И тут выясняется такое, ужас!
— Всё понятно, сэр. Можете дать лишь комментарий, как вы относитесь к таким вот происшествиям? — Продолжала сыпать вопросами репортёрша.
— Ну, конечно же, очень осуждаю такое антисоциальное поведение. А если бы там были дети? Это же ужас какой-то. Не понимаю, что у этих фриков в головах творится вообще, если честно сказать. В общем, это не нормально и нужно, я не знаю, может быть, как-то лечить таких, с позволения сказать, «людей». Ну или вовсе как-то ограждать их, что ли, от общества в целом. Как-то так. — Я был очень доволен своей игрой.
По моему мнению, я сказал основополагающие вещи, как самый обычный, ничем непримечательный городской зевака. Подозрения с меня должны быть сняты. Хотя копы, смотря этот выпуск новостей, будут просто ржать в голос, чувствую я.