А потом Эйвери поняла, что произошло. И пошла ва-банк, шантажируя императора, чтобы выторговать особые условия для Эрнана. Именно так ей удалось сохранить при себе все имущество мужа, оставив алчных родственников ни с чем. Именно поэтому Эрнан не попал в приют для драконов, потерявших отца. Лилия намекала, что между бывшим императором и Эйвери имелась постельная связь. Связь имелась, но только иного рода.
Видимо, Эйвери каким-то образом намекнула матери-настоятельнице о том, что знает тайну монастыря. Много лет они делили гнет этой тайны на двоих. Иначе чем объяснить то, что они общались как две старые подруги в то время, когда пытались спасти меня от Эрнана.
Мне стало очевидно, что всех девочек, обладающих магическими способностями, выявляли практически сразу после рождения и по достижении десяти лет отправляли в монастырь, из которого они переходили на другой берег озера Забвения.
Я не могла понять одного — зачем.
Пока не нашла письмо от императора с благодарностью за подготовку будущих жриц. В нем император хвалил Айседору за то, что она предложила деликатный способ решения назревшей проблемы, и просил четко соблюдать высланные ей рекомендации.
Я перерыла все шкафы, пока не нашла тоненькую, невзрачную брошюрку «Рекомендации по сдерживанию численности магически одаренных».
Чем больше я вчитывалась, тем неприятнее мне становилось. Магически одаренных девочек вырывали из семей и на восемь долгих лет запирали в монастыре. Айседора и старшие сестры следили, чтобы магические способности девочек никогда не проявились. Вместе с молитвами Богине, мы ежедневно читали заклинания, сдерживающие нашу силу. Мы верили, что мы избранные. А на самом деле мы были ненужными, опасными. И потому нас изолировали от общества.
Айседора пыталась нас защитить хотя бы таким способом. Вряд ли драконы придумали бы что-то более гуманное.
Интересно, знал ли Эрнан о политике Совета? И стоит ли ему говорить? Может, я когда-нибудь спрошу Эйвери о том, что ей известно. Или буду молчать.
В любом случае, когда драконицы вернутся в наш мир, больше некуда будет отправлять девочек с магическими способностями. И Совету вновь придется решать их судьбу.
Мои размышления прерывает тоненький голосок, зовущий на помощь. Ни одна воспитанница не продержалась бы в монастыре столько времени. Скорее всего, это ловушка. Но ноги сами несут меня на зов.
Кружусь на месте в коридоре, пытаясь определить, откуда идет звук.
Зал музыкальных инструментов.
Там нас учили играть на них, дабы услаждать слух Богини во время службы в храме.
На самом деле все было прозаичнее. Хорошая прислуга должна уметь развлечь хозяев.
Открываю дверь в зал, где музицировала все детство до кровавых мозолей на пальцах.
Несмело вхожу вовнутрь, ожидая подвоха. В руке — массивный подсвечник, позаимствованный из кабинета на случай непредвиденных ситуаций.
На инструментах — толстый слой пыли.
Как же давно сюда входили послушницы. За арфой в углу слышу шорох и тихий стон.
Сжимаю подсвечник крепче и поднимаю повыше для замаха.
Наверное, я поступаю опрометчиво. Надо было найти Эрнана и сказать ему о том, что здесь кто-то прячется.
— По-мо-ги, — раздается мужской хриплый голос.
— Ты не ребенок, — озвучиваю очевидное.
— Иначе ты бы не пришла.
— Подойди ближе.
Меня не покидает чувство, что я иду в логово страшного зверя, но я как завороженная двигаюсь в сторону темного угла.
Остановившись возле арфы, смотрю на то, что находится между ней и стеной. Это сложно назвать человеком. Какой-то набор конечностей, собранный в одном теле. Три руки, одна нога. Мужская голова, а рядом не до конца сформированная еще одна.
— Некрасиво, да? — криво усмехается чудовище.
Я смотрю со смесью ужаса, сочувствия и отвращения.
— Кто ты?
— Я тот, кого вы называете виренами.
Я вспомнила отца Эрнана. Он выглядел практически как человек. Конечно, он больше походил на человека, восставшего из могилы, но все же его тело не имело изъянов, как у этого существа.
— Что произошло с тобой?
— Мы вырвались из Бездны, чтобы вернуться к жизни. Мы поглотили достаточно жизненной силы, но при трансформации что-то пошло не так. Мне не повезло больше, чем остальным.
— Хочешь сказать, что все вирены теперь выглядят так же? — недоверчиво спрашиваю.
— Не все. Некоторые решили не повторять чужих ошибок, — смеется чудище гортанным надрывным смехом.
— Чего ты хочешь от меня?