— Да дарует тебе истинная множество сыновей!
— Пусть у сынов рода Морриган будет крепкое крыло!
— Да станут отрадой отцу и сильными воинами твои сыны, Эрнан!
— Да родится наследник Морриганов до следующего дня Богини!
На последней фразе очередной старейшина запинается, потому что в спину ему пушечным ядром влетает маленькая женщина в шутовском наряде.
— Счастья! Здоровья! Удачи! — выкрикивает она, кидаясь мне на шею. Естественно, до шеи она не достает и повисает на моем парадном камзоле как клещ. — Самое главное — любви! Любите друг друга! Заботьтесь друг о друге! Ночей вам бессонных! Ну же, целуйтесь! Что ж вы как неродные?
По ставшими вдруг пунцовыми щекам Ясмины, понимаю, что эта жуткая женщина и есть та самая родственница из деревни, на портал для которой я раскошелился. Лучше бы тот портал схлопнулся! Позорище!
Жрицы еле оторвали эту базарную тетку от меня и проводили ее к дальней колонне.
Старейшины не сказали ничего, но одного того, как скривились их губы, было достаточно, чтобы оценить степень их недовольства.
После того как драконы медленно отправились к своим почетным местам, к нам стали подходить остальные гости.
Мать, одетая в черное траурное платье, не нашла в себе ни сил, ни желания на то, чтобы выдавить из себя несколько фальшивых слов. Она смерила Ясмину тяжелым взглядом и сжала набалдашник трости так, что побелели костяшки пальцев.
Ясмина инстинктивно спряталась за меня, будто искала защиты. Из-за спины она вышла только тогда, когда услышала искренние поздравления Бриана. Он сиял как начищенный медяк, будто сегодня действительно радостное событие. Боковым зрением я увидел, как на лице Ясмины вспыхивает лучезарная улыбка. Какого хрена? Во мне поднимается волна негодования, и лишь потом я запоздало понимаю, что смотрит она не на Бриана, а на Лилию, маячащую за его спиной. Что она здесь делает? И почему Ясмина так на нее реагирует? Глаза Лилии покраснели от слез, она выходит вперед и собирается что-то сказать.
Мгновение — и Ясмина оказывается рядом с Лилией, обнимает ее.
— Ты совсем не изменилась! Я так рада, так рада, что ты пришла! Но… как ты узнала? Неужели мудрейшая Айседора сообщила тебе?
Лилия беспомощно смотрит на меня, но Ясмина ничего не замечает и продолжает щебетать.
— Ты плачешь? — встревоженно спрашивает она.
— Это… это… от счастья, — выдавливает из себя моя женщина.
— Я тоже очень счастлива тебя видеть. Не поверила даже собственным глазам.
Вот это поворот. Моя любимая и моя жена, оказывается, знакомы. Только чем это обернется в будущем, неизвестно.
— Мы теперь сможем часто видеться, — Ясмина оглядывается на меня. — Правда же? Ко мне могут приходить подруги? Мы с Лилией дружим с детства. Она замечательная!
Я это знаю, как никто, девочка.
Она понижает голос до едва различимого человеческим ухом шепота:
— Может, ты тоже скоро выйдешь замуж за своего возлюбленного, и мы будем дружить семьями.
— Обязательно, — одними губами произносит Лилия и смотрит на меня. И столько боли в ее взгляде, столько невысказанного отчаяния. Зачем, зачем она пришла? Зачем рвет себе сердце?
Рядом с нами возникают две жрицы.
— Время пришло, — возвещает одна из них. — Теперь вам надлежит скрепить свой брак перед ликом Вселюбящей Богини.
От этих слов Лилия вздрагивает как от удара хлыста. Она знает, что подразумевается под ними. Ее челюсти стискиваются, и она отворачивается, чтобы Ясмина не заметила перемены в ее лице.
Моя новоиспеченная жена хлопает глазами. Видимо, монахини не просвятили ее, чем завершается обряд.
Жрицы сопровождают нас к внутренним дверям храма, богато украшенным позолотой. Сзади слышится ликование гостей. Говорят, что еще тысячелетие назад весь обряд происходил прилюдно, включая его финальную часть. Я рад, что эта традиция осталась в далеком прошлом.
Как только за нами закрывается дверь, жрицы развязывают пояс на платье Ясмины, и оно белым облаком падает на пол. Оставшись в прозрачном нижнем платье, совершенно не скрывающем ее тела, Ясмина смущается. Ее щеки вспыхивают алым, а глаза наполняются ужасом. Тем временем жрицы снимают ее атласные туфельки, а затем собираются снять последний покров с ее тела.
Жестом останавливаю их.
— Дальше я сам.