Эрнан мечется в кровати, и его лицо искажено страшной гримасой. На лбу проступили капли пота, а на висках появилась черная чешуя. Губы его что-то бормочут, но что именно я разобрать не могу. Ему снится кошмар, но проснуться он не может. Трясу его за плечи, прошу открыть глаза, но сон слишком крепко держит его в своих лапах. Отчаявшись, даю ему две звонкие оплеухи.
Подействовало. Эрнан открывает глаза и садится в кровати. Дышит тяжело и прерывисто, пытается понять, где он.
— Это всего лишь сон, Эрнан. Все хорошо.
Он набирает полную грудь воздуха и шумно выдыхает. Лицо приобретает осмысленное выражение. Чешуя втягивается под кожу.
— Что тебе снилось?
Он смотрит на меня так, будто я спросила что-то немыслимое. Отирает пот со лба.
— Ничего, просто кошмар. Я что-то говорил?
Качаю головой.
Вижу облегчение на его лице. Почему он так встревожился из-за того, что мог что-то сказать во сне? Ему есть что скрывать? Что-то мне подсказывает, что такие сны видит он часто.
Видимо, Эрнан считает тему закрытой, встает и уходит, оставляя меня без объяснений. На улице темно, рассвет не близко. Но уснуть у меня не получается. Слишком много событий сегодня произошло, которым я не могу дать оценку. Лишь под утро мне удается сомкнуть глаза. Как итог, завтрак я проспала. В монастыре мы вставали в шесть утра. Проспать было просто невозможно. Дежурная старшая сестра все равно растолкала бы, да еще придумала бы какое-нибудь наказание.
Обедаю в одиночестве. От Аиды узнаю, что Эрнан сегодня не спускался. Неужели опять заработался? А я ведь даже ничего не знаю о том, чем он занимается. Я вообще о нем ничего не знаю.
Сразу после обеда прибегает Лилия. Она сразу подмечает, что я выгляжу не выспавшейся и усталой.
— Что-то случилось? — с сочувствием спрашивает она.
— Просто не выспалась.
— А как же чай? — она падает в кресло и вытягивает ноги. — Неужели не помог? Я от него сплю слаще, чем младенец.
— Я его не пила.
— Как же так? — она строит обиженную мордашку. — Я так старалась, выбирая тебе подарок. Неси его сюда, устроим чаепитие, совсем как в детстве, на кухне твоей тетушки.
— Чая нет. Я его выбросила.
— Выбросила? — в ее взгляде плещется удивление. — Но почему?
— Он пах жабьим глазом. Ты знаешь что это такое?
— Трава какая-то, — безразлично пожимает плечами подруга.
— От которой кожа слазит лоскутами…
— Какой ужас? — Лилия прикрывает рот ладошкой. — Погоди что-то тут не то. С чего ты решила, что в сборе какой-то там глаз?
— Запах.
— Нет, погоди. Хозяин лавки — дракон. Он очень дорожит своей безупречной репутацией. Все сырье проходит через него. Уж он точно учуял бы, что в сбор попало что-то лишнее. Твой нюх ни в какое сравнение не идет со способностями драконов. Тебе почудилось что-то, и ты выбросила подарок, купленный с душой, — она поджимает губы и отворачивается, пытаясь скрыть обиду.
— Ну, прости меня, — чувствую себя виноватой.
— Да ладно, ничего страшного, — Лилия смаргивает выступившую слезу. — Просто на будущее, прежде чем что-то сделать, посоветуйся со мной, просто посоветуйся.
— Хорошо.
— Вот и умница. Лучше расскажи мне, как прошла встреча со свекровью.
— Никак. Мы не разговаривали. Мне кажется, я ей не нравлюсь.
— Да ей никто не нравится! Только себя и любит. Если будет цепляться, ты ей сразу укажи на ее место, чтобы знала, кто здесь хозяйка.
— Какой бы она ни была, она мать моего мужа, и я должна относиться к ней с уважением.
— Вот ты рохля. Это тебе не монастырь с вашими песенками во славу Богини. Здесь так нельзя, здесь или ты, или тебя. Я через такое прошла, что на моем месте ты просто сломалась бы. И я в ту жизнь больше не хочу. И за свое счастье я буду бороться всеми способами.
Лилия произносит это с такой горячей убежденностью, что мне становится не по себе.
— Но ты ведь сейчас счастлива, у тебя же все хорошо? — неуверенно спрашиваю.
— Лучше всех, — вдруг смеется она. — Не бери в голову. Давай лучше заниматься. Скоро день цветения драконьего древа. В этот день твой муж должен будет представить тебя древним родам. От твоего поведения будет зависеть, признают ли тебя самые могущественные драконы.