Он не ждет, пока лакей откроет дверцу кареты, сам распахивает ее и помогает мне оказаться внутри.
Усевшись на противоположное сидение, он нервно стучит в стенку кареты, и кучер трогает с места.
— Я хотела узнать об одном жесте, — начинаю я, понимая, что сейчас не время и не место. Эрнан зол и может взорваться в любую секунду.
— Опять вычитала в той старой книжке? Если будешь читать всякий вздор, мне придется запирать библиотеку на ключ.
— Эрнан, это важно…
Он вскидывает ладонь, призывая замолчать.
— Я считал тебя более понятливой. Неужели ошибался?
Мне не остается ничего другого, как отвернуться к окну и смотреть на проплывающие мимо дома. Придется полагаться на себя, слушать свое сердце.
Кучер гонит быстро. Карету постоянно подбрасывает на ухабах. Вскоре мы оказываемся у пункта назначения. Эрнан помогает выбраться из кареты и тут же отпускает мою руку. Идет вперед, оставив меня стоять с разинутым ртом. Я ожидала увидеть роскошное здание, но то, что предстало перед глазами, поражает воображение.
За счет множества колонн Дом драконьего древа кажется ажурным, будто вырезанным гигантским скульптором из белоснежной бумаги. По конструкции здание напоминает круглый праздничный торт из двух ярусов. Кровля первого яруса используется как балкон. У второго яруса в центре кровли огромное отверстие, из которого растет древнее дерево с толстым стволом дерева и густой зеленой кроной. Так что название этого странного строения вполне себе говорящее.
На выложенной разноцветными плитами площадке в отдалении от Дома драконьего древа стоят богатые экипажи. Разодетые люди спешат войти в здание. Видимо, не одни мы приехали перед самым празднованием.
Многие гости высыпали на балкон подобно разноцветному конфетти.
Мы входим в числе последних. Вижу, как парочки поднимаются по двум мраморным лестницам, разбегающимся в разные стороны, на второй этаж. Направляюсь к одной из лестниц, но Эрнан берет меня под локоть и ведет в другую сторону.
— Нам туда. Помни, что я тебе говорил. Молчи, слушай, да кивай. Все закончится быстро.
Мы входим в просторную залу, в центре которой прямо из земли, покрытой изумрудной травой, растет дерево. Его могучие извилистые корни выходят на поверхность. Кто-то украсил их свежими белыми лилиями.
Засмотревшись на дерево, не сразу замечаю, что мы здесь не одни. Вдоль стен стоят столы, за которыми восседают древние старцы. Их волосы длинные и белые как снег. Кожа морщинистая и сухая. Глаза теряются в глубоких морщинах и непонятно, открыты они или старцы дремлют.
Взглянув вверх, с ужасом замечаю, что гости, поднявшиеся на второй этаж, с любопытством взирают на нас, облокотившись на ограждения.
Получается все, что сейчас произойдет, станет достоянием общественности.
— О, досточтимые старцы, обратите свой взор на мою жену, достойна ли она стать матерью сильных сыновей, — поклонившись, произнес Эрнан.
Старцы медленно поворачивают головы в мою сторону. Мне кажется, что я слышу, как скрипят их тонкие шеи.
Сейчас, когда все внимание обращено на меня, самое время показать то, чему меня учила Лилия.
Но я стою неподвижно, как статуя. Помню, как Бриан отреагировал на многократно отрепетированный жест: его бешеный взгляд, налившиеся кровью глаза. Такое сыграть невозможно.
— Склони голову, смотри в пол, — шипит сквозь зубы Эрнан. Наверное, сейчас он очень зол, но я не могу взглянуть на него и проверить свои догадки. Тело будто сковало неведомой силой. Мои плечи расправлены, голова поднята высоко.
Старцы переглядываются, встают со своих мест и медленно движутся к нам. Кажется, что любой из них при очередном шаге может рассыпаться кучкой праха. Они подходят ближе и кружат вокруг нас как стая хищных птиц. Мельком смотрю на Эрнана. Он удивлен не меньше моего.
— Хорош-ш-а, — дуновением ветра шелестит едва различимый голос.
— Чудо как хорош-ш-ша, — вторит ему другой.
— Достойна… достойна… достойна… — волной проносится по залу.
Осмотрев меня со всех сторон и вынеся вердикт, они собираются вернуться на свои места.
Эрнан выдыхает с облегчением, но тут с моих губ срываются слова:
— Я хочу танцевать с моим супругом лордом Морриганом танец единения душ.
— Что ты сказала? — оборачивается один из старцев.
Не успеваю рта раскрыть, как Эрнан торопливо произносит:
— Она ошиблась.
— Нет, нет, я слышал слово «танец», — оживляется еще один старик.
— Она не знает его, — возражает Эрнан, смотрит на меня как на человека, уличенного в самом страшном преступлении, и с нажимом добавляет: — Так ведь?