— Что лорд Морриган принес много боли вам и Эрнану, и потому Эрнан боится стать таким же, как он.
Лицо Эйвери кривится.
— Что-то не так?
Не пойму, что могло вызвать такую реакцию. Сама же спросила, а теперь делает вид, что я сказала, что-то неприятное.
— Не так, — соглашается она. — Ты должна была ответить, что это тебя никоим образом не касается.
— Я ношу вашего внука и имею право знать, что было не так с его дедом. Все эти следы на вашем теле — ожоги, шрамы, ваша хромота… Это все его рук дело?
— Глупости! Все зависит от воспитания. Мой внук никогда не станет таким, как Леонард.
— А Эрнан? Кто его воспитывал? Откуда в нем эта жестокость?
— Мой сын — хороший, добрый мальчик. После всего, что он пережил, я пыталась дать ему все, что он недополучил. Он рос ни в чем не нуждаясь…
— И вырос эгоистом, — перебиваю ее.
Эйвери кидает на меня стремительный прожигающий взгляд.
— Ты ничего не знаешь о нем!
— О прошлом — возможно, ну а в настоящем он успел сделать достаточно, чтобы я могла судить по его поступкам. Пейте чай, а то остывает.
На следующий день с самого раннего утра иду на рынок. Я напросилась самостоятельно покупать продукты. То, что Эйвери приносили торгаши, было не очень качественным и, сдавалось мне, что они накручивали хорошенькую сумму сверху.
Леди Морриган, кроме денег на продукты, дала сотню фартингов на личные расходы. Мне нужно было пару простеньких платьев, ботинки, шерстяной плащ. Я пообещала, что отдам деньги, когда заработаю. Конечно, перспектива заработка была весьма туманна. Но Эйвери сказала, что нахлебников не любит, потому возьмет меня в помощницы по хозяйству и назначила мне жалованье.
Хитрая лиса придумала, как все устроить, чтобы я не чувствовала себя приживалкой и не краснела, выпрашивая деньги на личные нужды.
Поход на рынок оказался удачным. Как я и полагала, зеленщик, мясник и молочница безбожно дурили леди Морриган. Мне удалось существенно сэкономить деньги Эйвери. Да и платья получилось купить очень выгодно. Теперь правую руку оттягивает корзина с продуктами, а левую — свернутые в тюк и перетянутые бечевкой вещи. Но это даже приятная тяжесть.
Подходя к дому, я предвкушаю, как удивлю и обрадую леди Эйвери.
Поднявшись на ступеньки, мешкаю, освобождаю руку, чтобы повернуть дверную ручку. Но не успеваю. Дверь резко распахивается и бьет меня прямо в лоб. От неожиданности я взмахиваю руками, корзина и вещи падают на мостовую. И я тоже падаю. Вернее, почти упала бы, если бы меня не подхватили.
Знакомый запах моря и шторма обрушивается на меня леденящей волной. Эрнан.
Только его не хватало для полного счастья. Дергаюсь, пытаясь вырваться из его хватки. Вот только он не торопится меня отпускать. Вглядывается в мое лицо. А на меня накатывает паника — а что если узнает?
Он проводит пальцем по месту удара.
— Нужно приложить холодное, чтобы не было синяка.
Шиплю как кошка от боли.
— Как вы себя чувствуете?
— С тех пор как вы появились в моей жизни, намного хуже, — огрызаюсь я и делаю шаг в сторону, давая ему возможность спокойно уйти куда-нибудь подальше.
Теперь из-за него придется ползать по дороге, собирая разбросанные продукты. А в моем положении, к которому я все никак не привыкну, это та еще задачка.
Тяжело вздохнув, пытаюсь присесть рядом с кочаном капусты, но мой бывший оказывается быстрее, ловко подхватывает капусту и кладет ее в корзину, которую уже успел поднять.
— Я сам все соберу. Стойте. В конце концов, это моя вина.
«Твоя, конечно. Ты во всем виноват, Эрнан. Только ты».
Сложив продукты в корзину, он не спешит отдавать ее мне.
— Яйца уже не спасти, но я заплачу за них, — протягивает мне несколько фартингов. — Вы ведь шли к Эйвери Морриган?
Поразительная догадливость.
Киваю.
— Это продукты для нее?
Киваю снова.
— За них заплачено?
— Да.
— Я сам отнесу ей. Можете идти домой, — он опять прожигает взглядом темных глаз. — Почему смотрите на меня так, будто я живьем съел всех ваших родственников? Произошла случайность. Я все исправил. Может, вам денег дать?
— Не надо, — неприветливо бурчу в ответ.
— Как хотите.
Он разворачивается и идет в дом, а я подхватываю сверток с вещами и семеню следом.
В прихожей он резко останавливается и обращается ко мне:
— Передумали насчет денег?
— Я здесь живу.
Может быть, стоило подождать на улице, пока он не покинет дом своей матушки, и потом вернуться. Но что сделано, то сделано.
— Я так сильно приложил вас по голове? — усмехается он. — Леди Эйвери терпеть не может посторонних и ни с кем не уживается.