— Все не унесешь, — она скользит взглядом по мебели и стенам. — А деньги и побрякушки пригодятся.
Опустошив все шкатулки, Эйвери пододвигает к себе корзинку с рукоделием. Достает раскроенную ткань и начинает что-то шить.
— Что вы делаете? — не удерживаюсь от вопроса.
— Потайной пояс. Деньги и ценности лучше всегда держать ближе к телу. Вряд ли кто-то захочет меня ощупывать в поисках того, чем можно поживиться.
На спинке дивана лежит неброское платье простой горожанки. Ясно: она не хочет привлекать к себе излишнее внимание.
— Уезжаем сегодня же, — говорит она, а рука ее делает ловкие стежки.
— А как же Вира?
— Я сходила к ней, пока ты копалась в своей комнате, и сказала, что в ее услугах мы больше не нуждаемся. Дала ей хорошие отступные. Так что она не в обиде.
До порта добираемся без происшествий. Казалось бы, ночь — время отдыха, но порт живет своей жизнью. По освещенной факелами пристани снуют работники с грузами на натруженных спинах. Вальяжно прохаживаются моряки с сигарами, небрежно зажатыми в зубах. Громко хохочут девушки в платьях с глубоким декольте, зазывая морских волков весело провести время в приятной компании.
Пахнет соленым морем и потом, крепкой выпивкой и пороком.
Найти корабль, идущий до Сулейма, оказывается не так-то просто. Каким-то немыслимым образом Эйвери удалось уговорить одного капитана взять нас на борт и сделать небольшой крюк. Полагаю, эта сделка существенно облегчила ее кошель.
Мы плывем три дня. Все это время я лежу в каюте в обнимку с ведром. Меня полощет так, что я уже едва держусь на ногах. Постоянная качка сводит меня с ума.
Эйвери заставляет меня понемногу есть и пить. Но ее забота тщетна. Съеденное и выпитое тут же оказывается в ведре.
К Сулейму мы подплываем утром. Город еще тонет в белесом тумане, из которого вырисовываются неясные очертания пристани.
— Странно, — говорит один из матросов, пристально вглядываясь в берег. — Здесь никогда не бывало туманов. И холодом веет.
— А это точно Сулейм? — спрашиваю я, покачиваясь на ветру.
— Обижаете, — говорит таким тоном, будто мой вопрос оскорбил его лично.
Мы с Эйвери занимаем место в шлюпке. Вместе с нами садятся два крепких парня.
Помощник отдает приказ спустить шлюпку на воду, и в тот момент, когда дно деревянное дно плюхается о водную гладь, сердце в груди замирает.
Чем ближе мы приближаемся к берегу, тем сильнее чувство тревоги. По лицу Эйвери трудно догадаться, о чем она думает. Но гребцы, судя по тому, как они переглядываются, чувствуют то же, что и я.
— Что-то не так? — спрашиваю, вглядываясь в их лица.
— Тихо очень, — неохотно отзывается гребец. — Обычно в это время здесь суета. А сейчас кажется, будто все вымерли.
Шлюпка пристает к отлогому, укутанному в туман берегу, и один из моряков задает неожиданный вопрос:
— Дамы, а вы точно хотите здесь остаться? Может, передумаете, пока не поздно?
Глава 20. Сулейм
Берег встречает нас неприветливой тишиной. Ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Тишина пугает. Неясные очертания строений, виднеющихся вдали, тонут в густом тумане. Кажется, что туман прячет что-то страшное. Оглядываюсь на море. Моряки гребут так, будто стараются как можно скорее покинуть это место.
Здесь все серое. Серые камни под ногами, серые стволы деревьев и даже небо затянуто серыми тучами. Хотя на палубе корабля над нами светило яркое солнце.
— Надо скорее найти лодку, — сухо бросает Эйвери. — И того, кто нас отвезет.
— Значит, надо идти вдоль берега, — прихожу к логичному выводу.
Идем медленно, потому что Эйвери тяжело идти с больной ногой по валунам. Она неловко переваливается, и мне все время кажется, что она запнется и упадет. Трость ей совсем не помогает. Поэтому я ей предложила локоть, чтобы она могла опереться.
Идем мы очень долго, но туман и не думает рассеиваться.
— Сулейм — южный город, — говорит Эйвери. — Но кажется, что мы оказались на севере.
Наконец, из тумана выплывают высокие жерди, на которых развешаны рыбацкие сети на просушку.
— Неужели пришли? — с недоверчивой радостью спрашиваю я.
— Похоже на то, — без особого энтузиазма откликается Эйвери.
У самого берега, привязанные к кольям, колышутся на волнах лодки. Несколько лодок лежат на берегу вверх днищем. В нос бьет резкий запах рыбы и тины.
Эйвери без сил опускается на одну из перевернутых лодок, вытягивает больную ногу и растирает ее.
Я бы тоже с удовольствием отдохнула, но мне хочется как можно скорее найти того, кто вывезет нас из этого жуткого города.