Но так быстрее, чем вести его за руку.
У тропинки я останавливаюсь, спускаю Майло на землю. С ним вместе я не смогу по ней пройти.
— Сможешь сам?
Мальчик кивает и резвым козленком скачет вниз. Я так не могу.
Спустившись кое-как, хватаю его за руку и тяну к лодкам.
Эйвери беспокойно ходит по берегу. Завидев нас, машет рукой.
— Отвязывайте лодку, — кричу ей. — Там вирены.
Не теряя времени, она бросается к одной из лодок и пытается справиться с веревкой.
Когда мы подбегаем к ней, она уже успевает столкнуть лодку в воду.
— Ты уходила за мужчиной, — она с интересом смотрит на Майло. — За взрослым мужчиной.
— Это сын прачки. Я не могла его оставить там, с виренами.
— А кто-то?.. — она не договаривает, но я понимаю, что она имеет в виду и отрицательно качаю головой.
Усаживаю ребенка на досточку, служащую сидением.
— Это бабушка Эйвери, она добрая.
Эйвери кривится, но лучистая улыбка Майло заставляет и ее улыбнуться в ответ.
Уже в лодке Эйвери обращает внимание на мою щеку.
— Что это?
— Вирены поцарапали.
— Ты видела их?
— Да, — берусь за весла, и Эйвери следует моему примеру. — Они превратили всех жителей в камень. И очень удивились, что со мной так не получилось.
— На драконов их умения не действуют. Они могут убить дракона физически. Но высосать его силу — нет. По крайней мере, так написано в книгах о виренах. А в твоем лоне целых два дракона, так что это неудивительно.
— С Майло тоже все в порядке, — шепотом, чтобы не разбудить устроившегося на моих коленях мальчика, отвечаю я.
— Может, в нем тоже кровь дракона, — пожимает плечами Эйвери.
Но мне кажется, что дело совсем в другом. Я держала все время его за руку и чувствовала связь между нами. Возможно, потому, что Майло был под моей защитой, вирены не смогли ему навредить.
Грести тяжело. К тому же после сегодняшней пробежки сильно ломит поясницу и тянет живот. Малышам такая активность пришлась не по вкусу.
Эйвери замечает, как я морщусь, и заставляет меня бросить весла.
— Отдыхай, нагребешься еще.
Я протестую, но она пресекает мой протест.
— Подумай о детях, Ясмина.
— Диана, — поправляю ее, взглядом указывая на нового члена нашей компании.
— Диана, да, какая же у меня плохая память. Знать бы еще, как добраться до острова, что-то его совсем не видно.
Майло, который вроде бы только что спал, поднимает светлую головешку с моих колен.
— Призрачный остров? Он там, — тычет пальчиком куда-то влево.
— Почему Призрачный? — спрашиваю с удивлением.
— Мы с папой плавали к нему. Если подплыть ближе, он исчезает.
Переглянувшись с Эйвери, понимаем, что это как раз то, что мы ищем.
Глава 21. Под лед
Эрнан
Вирены превратились в черную чуму, выкашивающую население Киарской империи. Как вестники апокалипсиса они пролетали мглистой дымкой, оставляя после себя безжизненные пространства. В императорском совете уже давно царила паника. Да, император, члены его семьи и его приближенные спасутся в убежищах. Там есть все необходимое для комфортного проживания, но никто не знает, что будет потом, когда закончатся все припасы. Несмотря на планы выращивать животных и растения, советники молчат о том, что всем понятно: ресурсов на всех не хватит.
Туманность будущего — тема, на которой вето. Ее нельзя обсуждать, чтобы не провоцировать упаднические настроения.
Рядовым жителям и вовсе ничего не говорят. Напротив, делают все возможное, чтобы информация о реальном положении дел не распространялась. В оцепленной солдатами Эдарии и вовсе готовятся грандиозные празднества. Пир во время чумы. В то время как сам император и его клика уже в безопасности.
Очень надеюсь на то, что Диане хватило благоразумия поступить так, как я ее просил. Бриан сообщил мне, что заходил к моей матери и не застал ее дома. В убежище мать ехать отказалась. Это тоже мне рассказал Бриан.
Боевые товарищи уже понимают, что все мы смертники. От этой напасти нет спасения. Мы можем только отсрочить трагический исход, дать возможность людям жить. Немного дольше, чем в случае, если бы сложили оружие.
Сейчас наш лагерь расположился у Ревеля. Это север империи. Здесь жутко холодно даже в начале осени. На горах толстыми шапками лежит снег, а в предгорье еще зеленую траву покрывает серебристая изморозь.
Люди здесь высокие, светловолосые, голубоглазые, немногословные и суровые. Возможно, Диана из этих мест. Почему-то мысли то и дело возвращаются к ней. Раньше я полагал, что думаю о Диане, потому что переживаю о безопасности матери. Теперь я в этом не уверен. Что-то в ней цепляет. Может, как раз таки ее холодность и предвзятое отношение ко мне. К этой колючке меня тянет как магнитом. Хочется видеть ее каждый день, слушать ее дерзости, дразнить в ответ.