А потом расхохотался, когда я с криком повалилась прямо на него.
— Дурак, — я с трудом поднялась на колени и хлопнула Даара по плечу, выражая своё недовольство. — Так и заикой оставить можно!
— Я слышал, ты не местная, — проговорил он, с томным интересом рассматривая моё лицо. Этот взгляд даже немного смутил меня. Кеннан никогда так не смотрел. Его взгляд был более глубоким. Тяжёлым. Внимательным. Будто он искал какую-то крошку на поверхности моей кожи.
— Не местная, — я выпрямилась и скрестила руки на груди, испытывая странное желание прикрыться. Хотя ночнушки, принятые в этом обществе, с моей точки зрения были более чем целомудренными, под взглядом этого мужчины я всё равно себя чувствовала почти что голой.
— И внешность необычная, глаза такие чёрные. И ведёшь себя не как наши девушки. Я понимаю, что Кеннан в тебе нашёл.
— Что нашёл, то и потерял. Ты специально здесь ждал меня, чтобы напугать до полусмерти?
— Не совсем так. Просто моя спальня рядом с твоей. В доме всего одно гостевое крыло. Вот ждал, когда освободится уборная, чтобы умыться перед сном. Я, знаешь ли, предпочитаю ложиться в постель чистым.
— Прекрасно, в таком случае, сообщаю: уборная освободилась. Не стесняйся, чувствуй себя, как дома.
И уже взялась за ручку двери, но в одно мгновение вставший на ноги Даар поймал меня за запястье.
— Постой. Ты ведь всё равно вряд ли уснёшь после всего, что произошло. Да и мне не спится с дороги. Может, познакомимся поближе?
— Я не наивная дурочка, как те, к которым ты привык, — холодно отозвалась я, — и прекрасно понимаю, к чему ведут эти “знакомства поближе”.
— Да брось, выпьешь со мной стаканчик сока, посмотрим на луну, послушаем ночного соловья.
— Звучит, как свидание с замужней женщиной, — я всё-таки открыла дверь в свою спальню, но Даар перегородил мне вход рукой.
— Замужняя женщина сегодня сбежала из дома и попала в руки бандиту. Я её спас, а в благодарность не получаю даже простой вечерней беседы.
Осталось только со вздохом покачать головой:
— Хорошо, пусти только переодеться.
Он действительно пустил меня, а потом скользнул в комнату за мной следом.
— Я должен убедиться, что ты меня не обманешь и не запрёшься в комнате!
— Пошёл вон, — пробормотала я, выпихивая его обратно в коридор.
— Пообещай мне!
— Обещаю! — крикнула я, подперев спиной дверь. И выдохнула, когда Даар затих.
На самом деле, он был прав. Уснуть после всего мне будет тяжело, и скорее всего просижу над книгами и бумагами до самого вечера. На писчем столе были заботливо выложены газеты последних дней, чтобы мне было чем занять себя в случае чего. В шкафу стояли книги, отобранные мною в библиотеке ещё несколько месяцев назад. Здесь я чувствовала себя почти как дома. И ничего зазорного нет в том, чтобы побеседовать с Дааром полчаса или даже час… но он слишком сильно напоминал мне мужа, и сердце с новой силой разрывалось на части от случившейся несправедливости.
Это светящиеся в темноте глаза…
Одевшись в простое домашнее платье, приготовленное прислугой даже без моей просьбы, я подошла к двери и, прижавшись к ней лбом, сказала:
— Если откроешь окно, я могу помочь тебе уснуть.
Почему-то не было сомнений, что Даар ждёт меня в коридоре.
— Я слышал про твой дар, — послышался его голос прямо под дверью. — Но никогда не верил в него до конца.
— Просто открой окно у себя. Наши комнаты близко, ты услышишь мой голос даже лёжа в постели.
— Но ведь тогда мы упустим такую прекрасную ночь. Сейчас ночные соловьи поют прекраснее всех… птиц, всех птиц, конечно, но не прекраснее тебя, я уверен.
Я улыбнулась, но не сразу нашлась, что ответить, и Даар поспешно заговорил. Голос его при этом слышался куда отчётливее, будто он прижался к двери прямо напротив меня.
— Слушай, Кеннан наверняка наговорил обо мне кучу плохих вещей, и мне не даёт покоя мысль, что ты можешь считать меня каким-то мошенником, проходимцем, предателем родины и кем там ещё Кен любит меня называть.
На самом деле, до этого момента я даже не знала о его существовании. По какой-то причине, ни сам Кеннан, ни Санта, ни даже Элоиза никогда не упоминали третьего брата, что само по себе уже было странным.
— Позволь мне… — его голос стал тише, — всё объяснить.
Заинтригованная, я распахнула дверь.
Стоявший на пороге Даар медленно поднял на меня грустный взгляд, но потом его лицо озарила по-настоящему счастливая улыбка.
— Ты веришь мне? — спросил он, и брови его дрогнули в умилительном, немного детском жесте. Поверить не могу, что он действительно брат-близнец Кеннана, как это возможно, что они настолько разные?
— Не знаю, — строго ответила я. Действительно, у меня пока не было ни единой причине верить хоть во что-то сказанное внезапно появившимся близнецом мужа. Странно это всё. Но и выдавать тот факт, что мне никто никогда не говорил о нём, означало позволить ему наплести что угодно. Поэтому я добавила с сомнением: — После всего, что мне про тебя рассказали…
— Да уж, представляю, — он с улыбкой почесал затылок. — Но, клянусь, я тебя и пальцем не трону. Я там сейчас собираюсь сжигать свои старые тетради и ещё кое-какую никому не нужную рухлядь, которую Марек зачем-то хранил все эти годы. Составишь компанию?
Кивнув, я вышла из комнаты и закрыла дверь, после чего строго подняла указательный палец:
— Но учти, что слепо верить каждому твоему слову не буду.
Он со вздохом развёл руками:
— Что поделать, я привык.
Мы вышли на улицу, где на поляне под раскидистыми ветвями двух старых дубов расположилась автономная печка для гриля. Здесь же стояли стол и складные стулья для завтраков на свежем воздухе. На столе — груда всякого старья. Деревянные игрушки с облезлой краской, какие-то тряпки, сломанный стул…
— Прощаешься с прошлым? — я с любопытством взяла в руки деревянного дракончика с отломанной лапой. Вернее, отпиленной.
— Да, давно пора, — Даар взял дракончика из моих рук и усмехнулся: — Пытался пересадить ему лапу плюшевого мишки. Операция прошла не очень успешно: лапу в итоге принял за игрушку наш пёс и разодрал её на куски. А следом и самого мишку.
— Ого, — протянула я. — Жалко.
— Да нет, я всё равно рассматривал этого мишку только как запасные части тела. Потом просто сказал, что это мишка Кена, а сам стащил у него целого.
— Как тебе не стыдно, — я укоризненно покачала головой, а он пожал плечами:
— Мы были детьми, а дети не очень понимают моральные ценности.
Даар кинул деревянного дракона в печь, а потом дунул в неё чистым огненным дыханием. У меня даже мурашки пошли по коже от этого зрелища. Внутри загорелась щепа, издавая характерные щёлкающие звуки, а скоро и сам дракончик схватился пламенем. Подождав, когда разгорится посильнее, Даар принялся складывать в печь одну за другой вещи своего детства.
А я пододвинула стул ближе и, замотавшись в плед, что висел на спинке одного из них, смотрела на яркие языки и наслаждалась исходящим из печи жаром.
— Не знаю, что именно тебе про меня наговорили, — произнёс Даар, замерев перед печью на корточках. Огонь освещал его лицо на фоне тёмного сада, и выглядел он в этот момент удивительно романтично. — Поэтому расскажу тебе всё с самого начала.
— Внимательно слушаю, — кивнула я по-настоящему заинтригованная. Кеннан довольно много рассказывал мне о своём детстве, и теперь мне не терпелось сопоставить показания.
Быть может, он обманывал меня не только в утаивании брата?
— Мы с Кеном всегда были разные. Он с рождения — спокойный, покладистый, а я никогда не находил себе места. Нянечки постоянно меня наказывали: то вазу разобью, то на коте верхом покататься попытаюсь… Можно у Марека спросить, он наверняка припомнит тысячу и одну глупую затею из тех, что приходили мне в голову.
— Значит, он был любимчиком? — догадалась я.